Отправлено: 25.09.09 21:53. Заголовок: К теории познания исторического материализма

МАРЛЕН ИНСАРОВ. К ТЕОРИИ ПОЗНАНИЯ ИСТОРИЧЕСКОГО МАТЕРИАЛИЗМА

Социология мышления является prolegomena ко всякой действительной философии. Н. И. Бухарин. Философские арабески.

Еще в 1978г. Луи Альтюссер, один из самых оригинальных в ряду стремившихся быть марксистами философов, заговорил о кризисе марксизма. В своей работе «Марксизм сегодня» он писал:

«Может быть, впервые в своей истории марксизм стоит на пороге глубоких перемен, первые признаки которых уже видны. Сегодня марксистская теория может и должна воспринять старые слова Маркса – и не забывать их: мы должны «свести счеты со своей прежней философской совестью» – и в первую очередь с самим Марксом». (13) За полтора десятилетия до этого, в начале 1960-х годов, непригодность марксизма в качестве теории революционного движения современности, понял мыслитель совершенно другого идейного происхождения и направления, Корнелиус Касториадис (Альтюссер был членом Французской компартии, поклонником Сталина и маоизма – пока не пришел в этой своей очень мрачной и безысходной статье 1978г. к радикальному антисталинизму. Касториадис сперва был троцкистом, а потом лидером отколовшейся от троцкизма группы «Социализм или варварство», считавшей, что в СССР и других псевдосоциалистических странах на самом деле господствует государственный капитализм, а фундаментальное классовое деление в обществе проходит между управляющими и управляемыми).

То, что Касториадис, убедившись в недостаточности марксизма, дегенерировал затем в левый либерализм, а Альтюссер не смог разрешить осознанный им кризис марксизма, и, пережив личную трагедию (в приступе невменяемости задушил собственную жену), так и не «свел счеты» со «своей философской совестью» и с самим Марксом – все это является доказательством, что ни в начале 1960-х , ни в конце 1970-х годов еще не пришло время для снятия марксизма и перехода к новой ступени исторического материализма. Подобную задачу должно осуществить революционно – социалистическое движение начала 21 века – если оно хочет не повторять ставшие мертвыми истины прошлых веков, а своей победой доказать свою истину. Больше ста лет марксизм полностью доминировал в освободительном движении пролетариата (не считая отдельные периоды и страны – преимущественно романские – где – в первой половине 20 века – доминирующая роль принадлежала революционному синдикализму или анархизму). Многообразные революционно – социалистические течения эпохи бури и натиска буржуазного общества – эпохи 1789 – 1871 гг. были вытеснены им в исторический музей (смог сохраниться только анархизм, но, за исключением отдельных стран и периодов, он был прочно оттеснен на глухие задворки рабочей борьбы). Множество политических движений, в т.ч. и такие, цели которых были прямо противоположны целям революционера Маркса, именовали себя «марксистскими» и формулировали свои программы в марксистских идеологических терминах – от социал- демократии (периода до 1940-х годов) и сталинизированных и «десталинизированных» компартий – до такого последовательного революционно – пролетарского течения, как итальянский левый коммунизм.

Теперь эпоха господства марксизма в рабочем классе ушла в прошлое – иными словами, ушла в прошлое эпоха классового компромисса пролетариата и буржуазии, классового компромисса, политическим и идеологическим проявлением которого и явилось господство марксизма в пролетарском движении. Исторический материализм, чтобы жить, познавать и изменять мир, должен сбросить с себя марксистскую идеологическую оболочку, не сдерживаясь сентиментальными соображениями о пользе, принесенной этой оболочкой в прошлом. Марксизм – идеологическая система реформистского рабочего движения – мертв. Исторический материализм – основанная Марксом теория революционной пролетарской борьбы – будет жить.

Разухабистые пляски на могилах великих покойников – последнее дело. Эпоха господства марксизма в рабочем движении – эпоха 1870 – 1970-х годов – была эпохой таких кровавых битв, таких великих катастроф, такого мученичества и такого героизма – что марксизм – идеология этой эпохи – заслуживает быть понятым во всем своем величии и всей своей ограниченности. Революционное пролетарское движение современности должно, наконец, свести счеты со свои собственным прошлым.

Трудность такого подведения итогов заключается для русскоязычного исследователя уже в крайней скудности существующих на русском языке материалов. В эпоху СССР из зарубежных теоретиков марксистами считались только идеологи промосковских компартий – да еще разве философствующие попутчики этих компартий. Обо всех прочих левых теоретиках какую-то информацию можно было найти только в критических опусах, посвященных разоблачению «ревизионизма».

Многое из того, что критиковалось в подобных опусах, действительно заслуживало критики. Однако критика, например, маоизма, или идеологии «новых левых» велась СССРовскими казенными философами не с революционнно-пролетарских, а с про-социал-демократических, либеральных или консервативно-охранительных позиций, и неудивительно, что, лишь только в перестроечный период отпала необходимость в марксистской мимикрии, все эти казенные философы, ничуть не краснея, признали себя теми, кем были и раньше: социал-демократами, либералами или православными консерваторами (можно вспомнить такого критика маоизма, как Бурлацкий, или таких критиков Франкфуртской школы и новых левых, как Ю.Н. Давыдов и Ксения Мяло).

Единственной доступной на русском языке книгой, пытающейся дать связный очерк истории марксизма в 20 веке, является написанная в 1974г. и изданная в русском переводе в 1991г. работа члена редколлегии «Нью лефт ревью» Перри Андерсона «Размышления о западном марксизме» (см.2). В этой небольшой книге Андерсон пытается понять историческую судьбу марксизма в XX веке, и замечательные прозрения соседствуют в ней с не менее замечательными заблуждениями.

Согласно концепции П. Андерсона, вследствие поражения революций 1918 – 1923 гг. на Западе и победы сталинизма в СССР произошел разрыв рабочего движения и марксистской теории. Рабочее движение оказалось под контролем таких антиреволюционных сил, как социал-демократия и сталинизм, сохранившие же революционные убеждения марксистские теоретики, потеряв связь с революционной практикой реальной борьбы пролетарских масс, вынуждены были удалиться в область чистой теории – прежде всего в область философии и теории познания.

Общая схема истории марксистской теории в XX веке, предложенная Перри Андерсоном, является в основном правильной. Это не означает, что к ней нет претензий и что в исследовании вопроса нельзя идти дальше.

Прежде всего, П. Андерсон, как и почти любой марксист, не задается вопросом о глубинных причинах поражения западноевропейских революций, победы сталинизма в СССР и возобладания социал- демократии и сталинизма в рабочем движении (в своей книге «Психология масс и фашизм» ответ на этот вопрос искал Вильгельм Райх – но искал совсем не там, где было нужно – в «психологии масс»). Если идти до корней данного вопроса, то придется дойти до вывода, что идея о особой социалистической революционности промышленного пролетариата является не более, чем марксистским мифом (об этом мы уже писали ранее и надеемся написать еще).

Кроме того, читая написанную в 1974г. работу П. Андерсона, убеждаешься, до какой степени прочно была забыта история революционного движения и революционной мысли даже на Западе, где преемственность этой истории не была прервана сталинским террором. Герои книги П. Андерсона – это марксистские или околомарксистские профессиональные философы, либо не участвующие в непосредственной политической борьбе вообще (Адорно и Хоркхаймер), либо колеблющиеся вместе с генеральной линией своих «коммунистических» партий (Лукач, Альтюссер, Делла Вольпе), либо дающие теоретическое обоснование реформистскому перерождению своих партий и активно руководящие этим перерождением (Грамши), либо, в лучшем случае, пытающиеся быть революционерами интеллигенты – одиночки, исключительный метод борьбы которых – личная проповедь (Сартр и Маркузе). Единственным исключением является Карл Корш, но работа последнего «Марксизм и философия» (1924г.) произвела слишком большое впечатление на околомарксистскую философскую среду, чтобы не дать Коршу совсем быть преданным забвению.

Кого нет в книге Андерсона (за исключением Корша), так это пролетарских революционеров-марксистов, боровшихся и против частного капитализма на Западе, и против государственного капитализма на Востоке, и стремившихся сохранить связь с революционной борьбой пролетариата. Амадео Бордига, Онорато Дамен, Герман Гортер, Антон Паннекук, Пауль Маттик, Грандисо Мунис, Генрик Сневлиет, Андрес Нин, Генрих Брандлер, Август Тальгеймер, Макс Шахтман, Сирил Джеймс, Рая Дунаевская, Корнелиус Касториадис, – все эти во многом несхожие и часто критиковавшие друг друга марксистские теоретики имели то общее, что пытались сохранить связь революционной теории с революционной практикой и отнюдь не замыкались в философию и теорию познания – в отличие от фигурирующих в книге Андерсона академических марксистов. Обо всех них Андерсон хранит безнадежное молчание. Единственное известное ему марксистское антисталинистское течение – это троцкизм, а из теоретиков последнего он рассматривает, кроме самого Троцкого, только сталинофила Дойчера и Каутского от троцкизма Эрнеста Манделя (также, впрочем, Романа Роздольского, ушедшего в марксологию, будучи оторванным от родной ему среды Западной Украины).

Таким образом, работа П. Андерсона создает представление о марксистской теории 20 века как деле университетских профессоров, занимавшихся преимущественно теорией познания, а не как о работе борцов за лучший мир, пытавшихся сохранить единство революционной теории и революционной практики в эпоху, когда победоносная революция была объективно невозможна. Это – академическая история академической теории, тогда как прогресс теории исторического материализма в XX веке вовсе не был работой академиков.

Для создания историко-материалистической теории познания в XX веке больше всего сделали два человека, которые не были профессиональными философами и которые пытались, сколь могли, сохранить единство революционной теории и революционной практики. Речь идет о русском марксисте Александре Богданове (1873 – 1928) и голландском марксисте Антоне Паннекуке (1873 – 1960). В своей теории познания они шли не от философии, не от Гегеля и даже не от Спинозы, а от естественных наук (Богданов, помимо прочего, был врачом-психиатром, а Паннекук – достаточно крупным астрономом) и от практических потребностей пролетарской борьбы. Целью многочисленных философских работ Богданова было выработать целостное мировоззрение, необходимое пролетариату для его победы в предстоящей революции, целью написанной в 1938г. работы Паннекука «Ленин как философ» – марксистской критики ленинского «Материализма и эмпириокритицизма» – было объяснить поражение пролетариата в прошедшей революции. Богданов и Паннекук своим существованием опровергают существенный момент в андерсоновской концепции – и не были подвергнуты рассмотрению в «Размышлениях о западном марксизме» (не следует видеть здесь злой умысел, но лишь результат забытости этих крупнейших теоретиков исторического материализма в академической левой среде 1960-1970-х годов).

Наверное, пора уже от затянувшегося введения перейти к самой теме данной работы и ответить на вопросы: историко-материалистическая теория познания – что это такое и, не лучше ли, коль скоро мы считаем себя учениками и продолжателями Маркса, использовать такие привычные словосочетания как «философия марксизма», «диалектический материализм» или «материалистическая диалектика»?

* * *

«Марксистские философы» в вопросах теории познания делились на два лагеря. СССРовские казенные марксисты, а с ними в большинстве своем идеологи иностранных «коммунистических» партий придерживались «ленинской теории отражения», защищаемой Лениным в «Материализме и эмпириокритицизме» и являвшейся на деле аристотелевой теорией отражения. Представители университетского «западного марксизма», о которых пишет П. Андерсон, в своем большинстве, вслед за Грамши и ранним Лукачем, противопоставляли «теории отражения» теорию праксиса. Между этими двумя позициями находится не истина, но проблема, с которой и предстоит разобраться.

* * *

В своей статье «Марксизм и наука» современный английский марксист Фил Джаспер пишет, что, отстаивая в «Материализме и эмпириокритицизме» теорию отражения, Ленин, философское значение которого Джаспер считает чрезвычайно большим и с полемикой которого против Богданова в основном солидаризуется, придал этой теории характер не только теории истины, в каковом качестве она верна, но и теории знания, что явилось ошибкой Ленина (см. 15, рр. 147 – 148), – добавим от себя, ошибкой исключительно грубой и не позволившей Ленину историко-материалистически познать само познание.

Если бы для познания мира было достаточно первичных ощущений, т.е. отражения этого мира в органах чувств человека, излишней стала бы вся наука. Наука и существует исключительно потому, что видимость вещей, то, как они отражаются в органах чувств человека, не совпадает с их действительной природой. Мир отражается в органах чувств современного человека точно так же, как отражался в органах чувств его древнего предка, а какая разница в уровне знаний и сколь различны картины мира! Мы точно так же, как древние египтяне, видим, что Солнце всходит и заходит (отметим сразу, что и древние египтяне, и еще более древние первобытные люди, так же, как и мы, не довольствовались видимостью вещей, а пытались найти ей объяснение), но если для древних египтян бог Амон-Ра объезжал на колеснице свои владения, то мы знаем, что на самом деле Земля вращается вокруг Солнца, – и это знание отнюдь не добывается каждым человеком самостоятельно, но преподается ему школой и книгой, причем нередко без всякого с его стороны интереса, так что он принимает, не рассуждая, естественнонаучную истину действительности (как она существует для данного времени – нет абсолютных научных истин, есть относительные, каждая из которых отражает более глубинные слои действительности), как его предок принимал за истину обманчивую истину чувств, включенную в иллюзорную теологическую систему.

Возникает вопрос: почему эта иллюзорная теологическая система строилась именно таким образом? Понятно, что она была заблуждением (и это прекрасно понимали материалисты домарксового времени), но почему именно таким заблуждением? Откуда взялось представление о обитающем на небе господе боге (в египетском случае – Амоне –Ра, в иудейском – Яхве и т.д.), чьим владением является земля со всеми ее обитателями? Именно исторический материализм дал ключ к истории человеческих заблуждений, доказал, что иллюзорный господь бог на небе является всего лишь отражением на небо властвующего на земле господина богача.

Если бы задачи историко-материалистической теории познания ограничивались повторением нескольких общеизвестных аксиом практического опыта, как то «истина есть адекватное отражение нашей мыслью действительности» либо «материя первична, а сознание вторично», то практическая польза такой теории не превышала бы пользу утверждения, что «2 x 2=4» (замечательно правильное утверждение, но правильное лишь в известных условиях и далеко не исчерпывающее собою все содержание математики!), не превышала бы пользу абстрактных моральных норм или правил уличного движения (между тем именно так понимал задачи марксистской философии уже известный нам Луи Альтюссер, для которого вся история философии сводилась к тому, что философы стояли друг против друга двумя лагерями, в одном из которых беспрерывно твердили «материя первична, а сознание вторично», в другом же, напротив, «сознание первично, а материя вторична», – и все это почему-то называлось классовой борьбой в сфере философии!).

Если, как делалось казенным марксизмом, идти дальше непрерывного повторения этих нескольких верных утверждений, и пытаться на основе аксиом практического опыта, воздвигнутых на этих аксиомах и подверженных критике теорем, спорных гипотез и кусочков из разных наук в их теперешнем состоянии состряпать дедуктивным путем некую «онтологию бытия», результатом неизбежно станет очередная «мировая схематика», за попытку сконструировать которую Энгельс заслуженно разнес Дюринга (ирония истории проявится позднее в том, что казенный марксизм превратит в мировую схематику не имеющий с ней ничего общего материализм Энгельса). Если может существовать нечто, именуемое «марксистской философией», а правильнее говоря, применением созданного Марксом и Энгельсом историко – материалистического метода к сфере философии, то это может быть лишь историко – материалистическая теория познания, вскрывающая социальную обусловленность и ограниченность познания на каждом данном его этапе, показывающая слабость и недостаточность науки в каждом преходящем ее состоянии и тем самым гонящая эту науку вперед.

Но не существует никакого Абсолютного Духа, познает не бестелесный «субъект», а человек, человек же есть существо материальное, общественное и историческое. Теория познания есть поэтому история познания и социология познания. Как писал Н.И. Бухарин в своих замечательных предсмертных «Философских арабесках», «процесса мышления нельзя понять в отрыве его от общественной предметной практики. Процесса мышления нельзя понять вне рассмотрения общественного бытия и общественного сознания… А, следовательно, социология мышления является prolegomena ко всякой действительной философии» (7, кн. 2, с.186).

Очевидно, что подобная социология мышления не может быть создана дедуктивным путем, но лишь на основе данных, полученных конкретными науками, в числе которых Ленин назовет в «Философских тетрадях» историю отдельных наук, историю развития ребенка, историю животных; особенно – историю языка плюс психологию и физиологию органов чувств…

 Отправлено: 25.09.09 21:54. Заголовок: * * * Зерно, развит..

* * *

Зерно, развитие которого даст историко – материалистическую теорию познания, можно найти в первом тезисе Маркса о Фейербахе:

«Главный недостаток всего предшествующего материализма – включая и фейербаховский – заключается в том, что предмет, действительность, чувственность берется только в форме объекта, или в форме созерцания, а не как человеческая чувственная деятельность, практика,

 Отправлено: 25.09.09 21:56. Заголовок: * * * Сто лет наза..

* * *

Сто лет назад крупнейший и оригинальнейший в общемировоззренческих вопросах ученик Маркса А.А. Богданов предпринял попытку создать историко-материалистическую теорию познания, как необходимую часть историко-материалистического мировоззрения. Богданов пытался исследовать, как складываются человеческие знания (путем согласования опыта разных людей – не по божьему же предписанию!), о уровне понятливости тогдашних «марксистов» говорит тот факт, что они решили, будто Богданов говорит о происхождении мира в результате согласования человеческого опыта. Отвечая понявшему дело таким образом Плеханову, Богданов писал:

«… Я лично знаю пока в литературе только одного [ “эмпириомониста»] – некоего А. Богданова, но зато его знаю очень хорошо и могу поручиться, что его взгляды вполне удовлетворяют сакраментальной формуле первичности «природы» над «духом». Именно, он рассматривает все существующее как непрерывную цепь развития, низшие звенья которой теряются в «хаосе элементов», а высшие, нам известные, звенья, представляет опыт людей, «психический», а еще выше – «физический опыт», причем этот опыт и возникающее из него познание соответствуют тому, что обыкновенно называют духом… …

Физический опыт, результат долгой социальной обработки человеческих переживаний, постоянно меняющийся в своем содержании и формах в зависимости от развития науки, не следует смешивать с «природой», о которой говорит т. Бельтов [ т.е. Плеханов]. Этой «природе» в эмпириомонистической картине мира соответствуют те низшие, «непосредственные комплексы», которые должны быть подставлены на место «неорганических» и низших «органических» комплексов опыта…» (4, с.221).

Иначе говоря, для Богданова «низшие, непосредственные комплексы», т.е. внешняя физическая природа, воздействуя на человека, создает его «психический опыт», т.е. непосредственные ощущения, а «долгая социальная обработка» этих непосредственных ощущений создает «физический опыт», иначе говоря, науку. Мысль выражена непривычными терминами, а потому требует определенного труда для понимания, но ничего нового и тем более – ничего неверного – не содержит, и потому усматривать в мировоззрении Богданова «коллективистский солипсизм», «Мы», творящее мир, как «творило» мир «Я» у Фихте могли и могут лишь те, кто ничего у Богданова не понял.

Иначе говоря, Богданова не поняли все его ортодоксальные критики – Плеханов-Бельтов, Ленин-Ильин, Аксельрод-Ортодокс, В. И. Невский, кто там еще…

Богданов, идя по малохоженному пути, часто спотыкаясь, делая неверные и неточные порой формулировки и высказывания, пытался создать теорию познания, его ортодоксальные критики, абсолютно не понявшие то, что они критиковали, усмотрели у него теорию истины. Богданов, используя метод исторического материализма и данные современных ему естественных наук, в первую очередь психологии, пытался (не всегда удачно) исследовать вопрос, как возникают человеческие представления о мире, ортодоксальные критики увидели здесь претензию на утверждение, что результатом социально-согласованного опыта людей является не человеческие понятия о физическом мире, а сам этот физический мир (тем более, что до истинного смысла высказываний Богданова надо было додумываться, пробираясь сквозь новую, и, наверно, не всегда удачную, терминологию, а парадоксальность высказывания «вообще, физический мир – это социально-согласованный, социально-гармонизированный, словом, социально-организованный опыт» (4, с.21) бросалась в глаза).

Если критики не понимают того, что они критикуют, и подменяют действительного противника мнимым, пользы от такой критики и полемики не будет.

Н. И. Бухарин, в юности бывший сторонником богдановских ересей, находившийся под их сильным влиянием и в своих работах первых послереволюционных лет («Экономика переходного периода» и «Теория исторического материализма»), в своей последней, во многих отношениях превосходной, философской работе, « «Философские арабески» (Диалектические очерки)», написанной в тюрьме, в ожидании суда и казни, пытался отнестись к философской теории Богданова более объективно, чем прочие марксистские ортодоксы. Однако и для Бухарина Богданов впал в «чистейшее мифотворчество»: «Великая ошибка А. Богданова, создавшего свое учение о социально-организованном опыте, состояла не в описании обобществления опыта, а в идеалистическом его понимании, т.е. в таком понимании, когда исчез объективный внешний мир, а «общезначимые» связи и отношения (например, научные законы) превратились в такой социальный продукт, которому ничто не соответствует в реальном объективном мире. Они сами были объявлены объективным миром: научная картина мира превратилась из отражения мира в самый мир. Если у Фихте творцом мира оказывалось «Я», то у Богданова творцом мира оказывались «Мы». Если у Канта законы мира (категории, упорядочивающие формы) творил трансцендентальный субъект, то у Богданова эти законы творило общество. Но и то, и другое, и третье – было чистейшим мифотворчеством, идеалистическим мифотворчеством» (7, кн.2, сс. 181 – 182).

Мы уже видели, что для Богданова внешний мир, природа объективно существовали («низшие непосредственные элементы опыта»), а вот с «творением законов» природы обществом предстоит разобраться.

Вообще говоря, понятие о «законе», обязательной норме сперва возникает в обществе – в классовом обществе – и лишь затем переносится на природу. Но т.к. природа бесконечна, всякий приписываемый ей закон имеет лишь условный и ограниченный характер. «Законы Ньютона» действительны лишь в определенных пределах – как и прочие законы естественных наук. Это далеко не значит, что природа сама по себе представляет «хаос элементов», организуемый лишь человеческим обществом, ей присущи внутренние необходимые связи, однако бесконечность природы означает, что наше знание о этих необходимых внутренних связях природы (знание, которое мы считаем законами самой природы) в каждый данный момент ограничено, и в последующем сменится более глубоким знанием, проникающим в более глубинные слои природы. Поэтому «законы природы» являются всего лишь инструментами человеческого познания, упорядочивающими данные нашего опыта. Разумеется, инструмент, чтобы быть полезным, должен быть построен в соответствии со свойствами обрабатываемого им материала. Успешная борьба человеческого рода за существование была бы невозможна, если бы человеческое познание более – или менее не проникало бы в окружающий мир (сперва – в его поверхностные, затем – во все более глубинные уровни), и если бы в наших органах чувств этот мир не преломлялся бы более или менее верно – иначе, существуй постоянная неправильность чувств, наш волосатый предок быстро бы вымер, ибо принимал бы за вкусных антилоп изголодавшихся саблезубых тигров. Однако неверно считать соответствующие нашему теперешнему уровню знаний «законы природы» ее субстанциональными законами. Под ними лежат пока неизвестные еще более глубокие необходимые связи…

* * *

По понятным причинам, наибольшую известность получила критика Богданова, проделанная в работе Ленина «Материализм и эмпириокритицизм». На ней и стоит остановиться в конце нашей статьи.

Как было сказано выше, Богданов создавал теорию познания, делая это с неизбежными ошибками и неправильностями. Плеханов же и Ленин, абсолютно не поняв его, противопоставили ему азбуку из другой – и совсем простой области, и стали доказывать, что истина есть правильное познание действительности (не задумываясь при этом над вопросом, а как это правильное познание достигается). Они уподобились учителям, предъявившим со строгим видом таблицу умножения ученику, пытавшемуся решить задачу из высшей математики. «Дважды два – четыре», «материя первична, а сознание вторично», «истина есть соответствие мысли действительности», – правильно, а дальше что?

Отсутствие классового подхода в философии – вот что бросается в глаза при чтении «Материализма и эмпириокритицизма». Это отсутствие классового подхода было подмечено даже современным Ленину буржуазным рецензентом, неким М.Булгаковым, который в рецензии на «Материализм и эмпириокритицизм», опубликованной вскоре после выхода последнего в журнале «Критическое обозрение», не преминул съехидничать:

«В общем, даже если признать справедливыми материалистические положения г. Ильина о существовании внешнего мира и его познаваемости в наших ощущениях, то все же эти положения не могут быть названы марксистскими, так как и самый отъявленный представитель буржуазии нисколько в них не сомневается» ( см.9, т. XIII, с.328).

Отсутствие классового подхода не может замениться обилием ругательств и указанием на то, что Беркли был попом. Классовый подход в сфере идеологии состоит не в том, чтобы называть все не нравящиеся взгляды «буржуазными», а в том, чтобы объяснять классовую обусловленность формы и содержания мышления. Представителями подобного нефальсифицированного классового подхода были Богданов и Шулятиков, а в области литературоведения – Переверзев, Фриче и Луначарский, словом, те, кого в период сталинской контрреволюции записали по ведомству «вульгарного социологизма».

В «Материализме и эмпириокритицизме» нет историко – материалистического подхода к теории познания. От взглядов Маркса Ленин вернулся здесь к взглядам домарксового материализма.

В изданной в 1938г. работе «Ленин как философ» крупный голландский марксист Антон Паннекук объяснял это тем, что, поскольку в России объективно была возможна только буржуазная революция, Ленин и большевики неизбежно действовали как буржуазные и только буржуазные революционеры, и в области философии это проявилось в откате от исторического материализма к буржуазному материализму XVIII века. Ошибка Паннекука состоит в том, что в доказательство своего вывода исключительно большого объема он ограничивается одной книгой Ленина, а не деятельностью большевиков и Ленина в целостном масштабе. Ленин и большевики не были только буржуазными революционерами, но и ими были тоже.

Через несколько лет, занявшись еще раз философией, Ленин поймет недостаточность старого домарксова материализма и попытается дополнить его гегельянством. От скрещения двух устаревших буржуазных теорий нельзя было ждать ничего хорошего, и результатом такого скрещения стала очередная схоластическая «мировая схематика», преподававшаяся в СССР под названием «марксистской философии» и «диалектического материализма»…

* * *

В завершение можно сказать, что у исторического материализма впереди – долгий путь. То, что до сих пор сделано – лишь начало этой новой науки, науки истории, основанной Марксом…
Цитированная литература.

1. Л.И. Аксельрод (Ортодокс). Философские очерки. Ответ философским критикам исторического материализма. 3-е издание, М. – Пг., 1923.

2. П. Андерсон. Размышления о западном марксизме. М., «Интер – Версо», 1991.

3. А.Ф. Арендарь. Возможна ли христианская физика? // Коперник. Галилей. Кеплер. Лаплас и Эйлер. Кетле. Биографические повествования. Челябинск, «Урал», 1997.

4. А.А. Богданов. Эмпириомонизм. Статьи по философии. М., 2003.

5. Н. Болдырев. Погоня за миражами.// Гуттенберг. Уатт. Стефенсон и Фултон. Дагер и Ньепс. Эдисон и Морзе. Биографические повествования. Челябинск, «Урал», 1995.

6. В.Е. Бугера. Собственность и управление. М., 2003.

7. Н.И. Бухарин. Философские арабески (Диалектические очерки).// Н.И. Бухарин. Тюремные рукописи в 2-х книгах, кн.2. М., 1996.

8. Л. Грэхэм. Естествознание, философия и наука о человеческом поведении в Советском Союзе. М., 1991.

9. Ленин. Сочинения, 3-е издание.

10. Г. Лукач. История и классовое сознание. Исследования по марксистской диалектике. М., 2003.

11. Мао Цзэдун. Относительно практики// Мао Цзэдун. Избранные произведения в 4-х томах. Т.1, М., 1952.

12. К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, 2-е издание.

13. L. Althusser. Philosophy and spontaneous philosophy of scientists and other essays// www.marx2mao.org

14. C. Castoriadis. Experience du movement ouvriere, vol. I – II. P., 1974/

15. Phil Gasper. Marxism and science// International socialism, N79, summer 1998/

16. A. Pannekoek. Lenine philosophe// www.marxists.org/francais/

---

Опубликовано на сайте Союза Революционных Социалистов http://revolt.anho.org/archives/1982