Переписка материалистов

У большинства людей есть интересная привычка — они сначала пытаются что-то сделать, а уж потом начинают читать инструкцию по тому, как это собственно следует делать. Я не исключение. Таковыми оказались мои отношения с гносеологией. Долго долбясь о стену лбом, я решил все же посмотреть на саму стену. Может, есть калитка или ее можно как-то обойти?

Пытаясь описать процесс познания я пришел к вопросу: а как, собственно, это нужно делать? А главное — с чего, собственно, начать? И кое к каким соображениям я пришел. О чем и хочу поделиться со своими старшими товарищами по подобному мытарству. И чтобы быть лучше понятым, буду описывать свои намерения с точки зрения сравнения их с таковыми у Александра Хоцея.

Позиция Александра Хоцея, как мне это представляется, такова: сначала любому исследователю необходимо определиться с «колокольней», с собственной диспозицией на поле философской брани, и уж оттуда-то и вести атаку на философские проблемы. Так он сразу встает на позиции материалиста (эмпирика, реалиста, физикалиста и прочего — кому как нравится обзываться), и уж из этого ДОТа лупит по иным взглядам из своего крупнокалиберного пулемета логики. Вроде бы напрочь уничтожая всех врагов. Соответственно, к тому же, он призывает и всех нас - точнее, тех несчастных, что впадают во грех сомнения.

Но давайте всё же хотя бы допустим, что позиция может быть и иной. Уберём подпорки реального мира. На что же нам тут опереться? Для Александра всё ясно — ни на что, кроме реального мира, мы твёрдо встать не сможем. Либо имеет место действительность в виде материи, либо кругом болото, в которое мы рано или поздно погрузимся и утонем. Сам, Александр, надо отдать ему должное, в противовес многим другим подобным ему, понимает, что его абсолютная материалистическая позиция - это всё же первоначальный выбор из альтернатив.

А посему ему приходится ДОКАЗЫВАТЬ, что его изначальная точка зрения есть наиболее верная. Александр лихо разделывается с солипсистами, более-менее быстро с другими субъективными идеалистами, ну и по ходу изложения всего своего учения и с объективными идеалистами. Всё это здорово и красиво. Однако, как всегда, есть одно «но».

Доводы Александра — это доказательство именно с его позиции. Правомерность материализма Александр доказывает с позиций самого материализма. И, соответственно, ошибочность всех остальных подходов - с точки зрения именно самой опоры на реальность.

Для большей наглядности приведу такую аналогию (сразу оговорюсь: я прекрасно понимаю, что аналогии ничего не доказывают, да и иллюстрируют довольно однобоко; не судите очень строго): представьте себе, что вы — пингвин. Как вы будете описывать окружающий вас Мир? Понятно, что как снежные и ледяные поля, вокруг которых простирается нескончаемое море, где водятся косатки и сардины. Или нечто тому же подобное.

А если вы всё это рассказываете дятлу, который всю свою жизнь прожил в лесу? Имеет ли дятел право хотя бы на сомнения, даже если родился в Антарктиде? Так вот, я такой вот дятел. Не в том смысле, что живу в ином Мире, а в том, что имею право на сомнение.

Если я не встаю сразу на позиции Александр, то для меня все его объяснения ничего не значат. Если я не признаю изначальное наличие реального мира (специально оговорюсь, что не отрицаю его существование, а лишь не опираюсь, не основываюсь на его наличии) как первоначальную аксиому, то весь дальнейший разговор бессмыслен. Ибо Александр дальше лишь разворачивает свою первичную аксиому о существовании реальности, но я её не принял, а требую «выйти» к действительности через что-то более очевидное, более бесспорное. Он же, как тот пингвин, продолжает рассуждать в рамках снежно-ледяного мира.

«Разве не могут быть иные «картины»: кубистов, экспрессионистов и т.д.?» - спрашиваю я его. «Нет, только реализм» - категорично утверждает он. Именно утверждает.

Для него это высшая очевидность и абсолют. Его аксиома - «нечто существует», предполагает (заметьте, ПРЕДполагает) под этим самым «нечто» именно объект реального мира. А как же может быть иначе, ведь мир - это снежно-ледяные торосы.

Конечно, если встать на эту позицию, то все становится на свои места. И, при безупречной логике Александра, аксиома вполне себе «разворачивается» в стройную и понятную теорию. А все остальные измышления становятся ошибочными и даже какими-то странными.

Так, с этой точки зрения Сартр просто психически нездоровый человек. Разве может «нормальный» мыслитель в процессе понимания и объяснения феномена «существования» в конечном счёте прийти к Ничто и окончить все свои мысли тупиком? Это же полный бред. Для того чтобы такого не было, «необходимо» мыслить лишь в рамках снежно-ледяного мира.

Именно так, например, поступает Материалист. Для него хоцеевский поход единственный и неповторимый. Соответственно, все, кто имеет иную точку зрения, просто идиоты какие-то. Материалист даже больший хоцеист, чем сам Хоцей. Александр в силу научной добросовестности к своей позиции пришёл через сомнения и поиски. Материалист же «взял» готовый рецепт блюда и одогматизировал его. (Я никого не осуждаю и никому не льщу, я стараюсь лишь констатировать факты — упаси меня, логика, кого бы то ни было оценивать). Но это я отвлёкся.

В пользу выбора в качестве фундамента, в качестве некоей опоры исключительно реального мира свою лепту вносит ещё и то, что материалистический подход на сегодня наиболее плодотворен: и в самом исследовании Александра, и уж тем более в конкретных науках. Но успехи конкретных наук ничего не говорят нам об основаниях философии, да и плодотворность выводов Александра не доказывают того, что фундамент в виде реальности — это и есть тот абсолют, на котором должно быть построено здание. Может, Александр начал с первого этажа? А ведь по красоте крыши нельзя судить обо всём процессе строительства.

Вот такие размышления приходят в мой воспаленный бездельем мозг. (Как говорит, моя жена - лучше бы по дому что-нибудь полезное сделал). Почему же я не удовлетворился подходом к проблеме Хоцея? Зачем полез глубже (или не туда)?

Ну, во-первых, это интересно. Не менее интересно, чем наполнять конкретикой канву положений Александра. Он ведь лишь собрал скелет, на который можно и нужно ещё и «мясо» наращивать.

Собственно, все эти завороты мозга и произошли у меня при данной деятельности. Ведь пока сам собственными мозгами, личными мыслями не начнёшь воспроизводить логику любой, в частности Сашиной, философии, не попытаешься вплести в этот венок свой цветочек, ну или хотя бы неприметную травинку, ничего не поймешь.

Простое чтение и следование за мыслью автора — это не понимание, а заучивание. Чёрт дёрнул меня влезть в эту авантюру, вот теперь и результат. Я — ренегат и отщепенец.

Страшно сказать, я сомневаюсь в реальности. Если раньше я восхищался Локком, то теперь пытаюсь постичь Хайдеггера. Регресс (или прогресс?) налицо.

Во-вторых, виновато, видимо, моё тщеславие. Все мы в той или иной мере подвержены сей страсти. Я, надеюсь, что сам не очень сильно, но все же. Когда рефлексируешь и осознаёшь, на каких глубинах (высотах?) абстракций ты мыслишь, то невозможно не любоваться собой. Просто-таки раздуваешься, как жаба, от собственной значимости.

Если же серьезно, то некоторое самоуважение действительно ощущаешь. Осознавая, что вряд ли в мире найдётся десяток людей, задумывающихся над темами, о которых я веду речь.

Ну и в третьих, где-то в подсознании, в самых его глубинах теплится надежда, что, чем чёрт не шутит, а вдруг именно у меня получится? Надежда, конечно, слабая. Ведь вся история философии показывает, что десятки попыток, подобных моей, уже проделывались и все оказались не очень плодотворными.

Хотя, например, появление множества различных логик, кроме формальной — это как-никак тоже результат. Ведь чем в конце концов занимались все эти Гуссерли, Витгенштейны и прочие картезианцы. Их цель и задачи были величественны — создание онтологии, в которой реальный мир есть лишь как частный случай. Или, по крайней мере, вывод. Да, пока результаты не впечатляют. Но сама попытка от этого не становится бессмысленной. И сама схема, как я её вижу, должна быть следующей.

Имеются, как минимум, три «мира»:

1) «мир» ощущений и образов

2) «мир» понятий и суждений

3) мир реальный

Исследовать их, находить их связи и взаимоотношения нужно именно в таком порядке. Тут, конечно же, имеются свои «камни», «пороги» и «водовороты.» Трудностей и препятствий хватает. (На них я и застрял).

Если всё это преодолеть, то потом к ним сбоку можно уже прилепить оценочную деятельность мозга как специфическую обработку образов с соответствующим формированием понятий и суждений. А там, где оценка, там и эмоции. И ещё «глубже» потребности и мотивация. С другой «стороны» образно-понятийных «миров» в мозге представлены предсказания и прогнозы, выбор программ действия с «выходом» в конечном счёте на поведение.

А ещё где-то как толстыми хирургическими нитками пришита ко всему этому воля и её свобода (или рабство).

Там же сидят иллюзии и противоречия мозга, его иррациональность и много ещё чего.

Как бы то ни было, мозг есть аппарат преобразование наших потребностей в поведение. А все эти «закидоны» внутри суть превращение неудовлетворенности потребностей в моторику для их удовлетворения. И все указанные системы и циклы (как функционирование самих систем) мозга едины и работают одновременно, попеременно и слаженно. Но ко всей этой картине можно прийти разными путями. Из разных точек.

И я собираюсь начать с самого очевидного явления для самого мозга — с ощущения. Потому что именно ощущение и есть та «валюта», которой пользуется мозг. Именно ими он оперирует, именно их обрабатывает. Только в ощущениях можно не сомневаться. Отсутствие ощущений и есть Ничто. Так что в моем понимании пресловутое «нечто» как сущее — это ощущение. А дальше дело техники, логическое «разворачивание» сей аксиомы.

Вот таков мой замысел. Грандиозность его подавляет и бросает вызов. И я пока не знаю ответа на вопрос: возможно ли создание некой философии без изначального, первичного признания реального мира существующим? Может быть, этот проект принципиально нереализуем. Допускаю также, что мои мозги слишком слабы для этого. В общем, успех, скорее всего, маловероятен. Но, как говорится в том анекдоте про поручика Ржевского, — детей я не люблю, но вот сам процесс...

Поэтому пойду «грызть» феноменологию духа, пока «зубы» целы.