Переписка материалистов

Лично меня очень впечатлили проявленные на днях многомиллионные масштабы всеевропейской солидарности по поводу теракта в редакции юмористов из "Шарли Эбдо", высмеивавших среди прочего и некоторые религиозные феномены. Но, может быть, для европейцев всё-таки есть смысл пойти по несколько менее трудозатратному пути - то есть не выводить на целый день на улицы городов миллионы людей во главе со всеми руководителями мировых правительств, а всего лишь почётче определиться с содержанием понятия "свобода слова"?

Сие понятно, что убивать людей - оно крайне нехорошо. Сие понятно, что нельзя давать себя запугивать дикарям и террористам. Но ведь и с высмеиванием (тем более, с тупым, с несмешным, с бездарным) надо всё-таки знать какую-то меру. Расскажу в связи с этим про один случай в суде конца XIX века, где главным героем стал лучший адвокат России всех времён Фёдор Плевако.

Итак, слушалось дело какого-то заики, который зарезал человека, пятнадцать лет систематически дразнившего его, заику, то есть постоянно и весело издевавшегося над его, заики, недостатком.

Свою защитную речь перед коллегией присяжных Плевако начал так:

- Граждане присяжные заседатели... - и вдруг замолчал.

Через какое-то время Плевако опять раскрыл рот:

- Граждане присяжные заседатели... - и опять замолчал.

В зале, где происходил суд, публика начала шушукаться.

Через какое-то время Плевако снова начал речь:

- Граждане присяжные заседатели... - и снова замолчал.

Публика недовольно загудела.

Плевако опять завёл своё:

- Граждане присяжные заседатели... - и опять оборвал речь.

Тут уже начали недовольно кашлять судья и сами заседатели.

Плевако, как ни в чём не бывало, в очередной раз обратился к аудитории:

- Граждане присяжные заседатели... - и в очередной раз замолчал.

С мест заседателей послышались недовольные возгласы в адрес Плевако.

А тот ещё раз обратился к ним:

- Граждане присяжные заседатели... - и в очередной раз замолчал.

Разъярённые заседатели повскакивали с мест и чуть ли не набросились на Плевако с кулаками.

Плевако подождал, когда судья и приставы наведут в зале порядок, и сказал следующее:

- Граждане присяжные заседатели, как вы могли заметить, я не произнёс в ваш адрес ни единого худого слова. Но вы, тем не менее, готовы были поколотить меня за то, что в течение всего лишь пяти минут я систематически повторял ничуть не оскорбительное обращение к вам. Представьте в связи с этим: какие чувства должен был испытывать мой подзащитный, до какого состояния он был доведён злобными издевательствами, которые продолжались не пять минут, а беспрерывных пятнадцать лет?

Говорят, присяжные вынесли по тому делу оправдательный вердикт.

Свобода слова (и рисунка) - это, конечно, важнейшее завоевание демократии. Вот именно - демократии. Иными словами, комплекса процедур, направленных на обуздание антинародных поползновений со стороны чиновников, то есть потенциальных узурпаторов общественной власти. А вот, например, мат-перемат либо издевательство над несчастными, гогот над сирыми и обездоленными - всё это не имеет к свободе слова никакого отношения. Высмеивать (причём именно талантливо, а не бездарно, не натужно, не в стиле творчества в общественных туалетах) надо только сильных и опасных. А не слабых и несчастных. Я на 100% уверен, что если бы сразу же после расстрела юмористов из "Шарли Эбдо" какое-нибудь другое французское сатирическое издание в рамках всё той же свободы слова принялось гыгыкать по поводу этого самого расстрела юмористов из "Шарли Эбдо" - типа, мол, до чего же прикольно дёргались перед смертью в агонии их тела, в какие нелепые позы они при этом выгибались, на что оказались натянутыми гениталии убитых и т.д., - то такое французское сатирическое издание мгновенно закрыли бы. Причём не только на замОк, но и в камеру предварительного заключения. Это, стало быть, с одной стороны.

А с другой стороны, почему сами смехачи из "Шарли Эбдо" ни разу в рамках декларируемой свободы слова не попробовали преодолеть пресловутую европейскую "толерантность" и как следует взгреть своей сатирой "голубую мафию"? На это духу у них так ни разу, увы, и не хватило. Видать, ревнители ложно понимаемой свободы слова (и рисунка) всё-таки боялись и боятся обвинений в так называемой "гомофобии". Вот с данной нынешней боязнью повсюду покончить бы - и Европа стала бы намного цивилизованнее.