Отправлено: 18.08.10 07:12. Заголовок: Предисловие к "Антикапиталу"

Предисловие к «Антикапиталу»
Про коммунистический призрак, который бродит по Европе, писали ещё создатели его самого. Но его фактическую призрачность подтвердила реальное воплощение теории в жизнь.
Парадоксальность сегодняшней жизни заключена в том коммунизм в том виде, который выразили его создатели, вроде бы и не может существовать, в тоже время коммунистическое учение является главным и наиболее глубоком источником знания об обществе и его функционирования. К «Капиталу» К.Маркса всегда обращаются чтобы подтвердить научные выводы, при, казалось бы, утопических его положениях выраженных практикой.
Необходимо развеять иллюзии и показать человеку, что он не человек-машина, биологический механизм, которого достаточно накормить, обуть, одеть, чтобы он был способен производить труд, выразить его через затрату силы и ума. Труд, согласно этому, должен не только возместить вышеперечисленные затраты по восстановлению его самого, затраты по своему содержанию, что показывается и выражается как стоимость труда, но и произвести немного больше. Это больше представлено как фонд развития человека и общества вообще, если на производства товара затрачено 20 рублей, а сам он стоит 30, то это греет глаз и представляет доход только для меркантилиста, в объяснении процессов затраченной стоимостью для производства товара.
Стоимость труда составляет и представляет, согласно этому, некоторое количество жизневостанавливающих средств и задача и сущность человека состоит в том, чтобы не только возместить своим трудом затраты по своему содержанию, но и «произвести прибавочную стоимость». Принимая и понимая понятие «затраты по своему содержанию», которые для К.Маркса были естественными понятиями по отношению к труду, к понятию человека машины можно добавить и человек-животное, потому что его нужно кому-то содержать для особых целей, как рабочее животное.
Человек труда, по этому взгляду выглядит несамостоятельной личностью, а тем, кем необходимо управлять, хотя бы для наиболее эффективного производства ,в котором он не только обеспечит себя, но и произведёт «прибавочную стоимость». При капитализме, эти занимается капиталист, задачу которого К.Маркс видит в управлении трудом. При «социализме» управление должно осуществлять координационный совет или попросту Госплан.
Марксизм определяет социальное богатство общества наиболее эффективным и масштабным их производством, которое определяется в управлении трудом и наиболее эффективное производство показал капитализм в начале своего развития, чем активизировал

 Отправлено: 20.08.10 17:25. Заголовок: Антикапитал

Антикапитал

ТОВАР
1. ДВА ФАКТОРА ТОВАРА: ПОТРЕБИТЕЛЬНАЯ СТОИМОСТЬ И СТОИМОСТЬ (СУБСТАНЦИЯ СТОИМОСТИ, ВЕЛИЧИНА СТОИМОСТИ)
2. Богатство обществ, в которых господствует капиталистический способ производства, выступает как «огромное скопление товаров» 1), а отдельный товар — как элементарная форма этого богатства.
Богатство обществ при любом способе производства, если это применимо к классификации социально-экономической формации , должно составлять «огромное скопление товаров». Первобытная община также становилась наиболее богатой при большем наличии в ней этого скопления.
Но в том и заключается противоречие анализа, что скопление было и определяло богатство общины, а товара как понятия в данной социально-экономической формации ещё не существовало. Товар как элементарная форма общественного богатства подразумевает то что общественное производство неминуемо предполагает обмен на основании двойственной природы товара, то что товар, элементарная форма, клетка тела под названием общественное производство, только тогда является таковым, когда проявляет полезность и меновую сущность, свою двойственность . Первобытно – общинный строй, который Маркс причисляет к первому этапу развития общества, не является таковым, не является обществом, в силу того что его элементарной формой производства не был товар, с открытыми в нём двойственными свойствами, а богатство составляли просто полезные вещи, «потребительные стоимости».
Анализ понятия «потребительная стоимость» предполагает её как просто полезную вещь. Но просто полезную вещь как это предполагал Аристотель – вещь для непосредственного употребления по сравнению с вещью для обмена. Или выражаемую Адамом Смитом «потребительную стоимость» как стоимость товара, а следовательно обмениваемую вещь, другой стоимости, в отличие от меновой.
Потому теория Маркса ущербна вследствии того, что он предполагает где надо потребительную стоимость как полезную вещь, которая отлична от меновой – товара и тут же может оперировать потребительной стоимостью товара, меновой вещи.
Обмен товаров как потребительных стоимостей предполагает поэтому «организованный или справедливый» обмен по «необходимой» стоимости, стоимости необходимой для производства данной вещи.
Исследование, с которого начинается анализ товара от капиталистического производства, от лукавого потому что Маркс «забыл» про то существенное и определяющее при любом общественном производстве, в том числе и капиталистическом , что отличает полезную вещь от товара – что он ещё и обмениваемая вещь. Точнее товар обмениваемая вещь и существкет только в обмене.
Что далее он рассматривает как данность присущая товару, его двойственную природу, полезной вещи и обмениваемой, стоимости.
Внимательно вглядываясь в эту двойственность можно отметить, что стоимость присуща обмениваемой вещи, т.е. исходит от обмена.
Способ производства применительно к общественно – экономической формации непременно полагает всего лишь способ, при котором происходит образование, производство общего, общественного продукта.
Здесь наступает противоречие между способом производства общественного продукта и элементарной формой этого производства – товаром, при его меновых свойствах никак не может быть частью общего, совместного производства многих людей их создающих. Общее производство при различных его способах его функционирования, несвободным рабом или юридически свободным наёмным рабочим или когда это производство будет осуществляться «сообществом свободных людей», уводит нас в туманные дали утопии.
Утопические дали раскрывает понятие общественного производства. Общее не значит общественное, а скорее наоборот – если общее, значит не общественное, а общинное. Понятие товара, представляющего его не только полезной, но и обмениваемой вещью, не может дать картины общего производства, в котором он играет роль просто полезной вещи, необходимой для непосредственного применения, употребления для удовлетворения общественных благ.
Того, как писал К.Маркс «производство есть непосредственное потребление», предполагая именно это – общественное производство для непосредственного общественного применения. Если он и ставил между ними распределение и обмен в данной последовательности, то это исходило из так сказать технических условий общего производства, которое должно быть справедливо распределено. Одна часть должна остаться общественной, а другая часть распределена по-труду и должна быть обменена, потому что человек обычно не потребляет то, что производит.
Можно заметить что обмен должен происходить не во всей части общественного производства, а в его части. Стоимость товара, согласно этому, должна выражать отношение не к общему продукту, а к его части.
Между производством и потреблением неминуемо, из структуры общественного производства, должен стоять обмен. Он обменивает свой произведённый труд на другой, общественный, покупает его, распределение которого и происходит.
Распределение же распределяет не произведенный труд наёмным рабочим между двумя лицами как капиталист и наёмный рабочий, а другой общественный, которого он «стоит», получаемый из обмена трудом.
Произведённая вещь по утопической логике общего производства сразу является элементом общего богатства и общественного применения, определяя товар просто полезной вещью, лишив его в этом случае всякой двойственности. Но его непременное качество - обмениваемость, то, что должен выражать товар как понятие, показывает несовершенство данной общественной формации с неразрешимым фактом непосредственного применения, употребления общественно - производимых вещей. Общественное взаимодействие товаров – их обмениваемость, на основании понятия товара наоборот показывает утопию общего, без обмена, с непосредственным употреблением «произведённых товаров» как результат общественного производства.
Общее производство это не общественное, а общинное производство.
Потому анализ сразу можно отнести к анализу производства первобытной общины, общинного производства, с отдельным элементом общего производства, который Маркс называет товар, хотя он таковым, не является товаром, в силу не выражаемых им меновых свойств, а просто полезной вещи удовлетворяющей какую-либо потребность, о чём он и пишет ниже. Как он сам отмечает, только в условиях капитализма товар стал непременным средством обмена и потому не является элементарной формой капиталистического производства, потому что капитализм непременно полагает обмениваемость вещи. Он является элементарной формой «при капиталистическом способе производства» в совершенно другом качестве, в качестве обмениваемой вещи.
Наше исследование начинается поэтому анализом товара. Товар есть прежде всего внешний предмет, вещь, которая, благодаря её свойствам, удовлетворяет какие-либо человеческие потребности. Природа этих потребностей, — порождаются ли они, например, желудком или фантазией, — ничего не изменяет в деле 2). Дело также не в том, как именно удовлетворяет данная вещь человеческую потребность: непосредственно ли, как жизненное средство, т. е. как предмет потребления, или окольным путём, как средство производства.
Применение анализа к элементарной части общего производства непонятно по какой причине и почему товар становится внешним предметом вообще и почему он внешний к общему богатству в частности. Предмет рассмотрения как раз должен подвергнуться анализу с точки зрения внутреннего элемента произведённого общего богатства, его элементарной формы. Но Маркс отмечает эту внешность неспроста – свойства товара внешние для него или он внешний для них, потому как свойство товара это не просто химические, физические, природные свойства, выражаемые самой полезной вещью. Свойства товаров выражают социальные свойства вещи. Свойства товара не означают и не обозначают его внутренние свойства как предмета, вещи которые могут быть выражены через обмен, являясь одним из свойств наряду с обмениваемостью. Свойства товара это другие его свойства, не свойства полезности как вещи, а свойства полезности для общества, для других. Потому полезность вещи и её социальная полезность представляют определённую несовместимость, полезная вещь «потребительная стоимость» не означает то, что она имеет социальную полезность, полезность для других. К.Маркс представлял товар, прежде всего «потребительной стоимостью», которая есть «истинная» стоимость, образованная внутренними свойствами полезности и богатство многообразием «потребительных стоимостей», которые должны быть справедливо распределены. Потому обмен должен быть справедливым, основанным на полезных свойствах вещей, потому организованный обмен. Нельзя сказать про вещь, что вот эта будет обменена, а другая нет, исходя из её каких либо физических и вообще внутренних свойств. Нельзя обнаружить в вещи стоимость, свойство, необходимое для обмена и сущность образующую обмен, что предполагал Маркс, на основании внутренней полезности вещи и произведённой её стоимости.
Скорее наоборот, обмениваемость вещи говорит о том, что она содержит какие-либо не просто свойства полезности, а свойства социальной полезности, свойства необходимые для обмена, для взаимодействия с другими товарами и эти свойства социальные, позволяющие вещи обращаться в пределах общества. Всякая вещь содержит, какие либо свойства, но не всякая содержит свойства необходимые для товара, для обмена, свойства социальной полезности, как например 101стул.
Сто его братьев имеющих одинаковую полезность с ним были востребованы обществом, проданы, обменены, а он нет, потому что он оказался лишним для социального потребления. Имея свойства полезности, 101 стул не имеет свойства социальной полезности, оттого и не стал товаром.
Удовлетворение потребностей не является свойством товара в том качестве, в каком представляется элемент общего богатства.
Товар не удовлетворяет потребность ни непосредственно, ни «окольным путём, как средство производства», потому что он должен удовлетворять условиям обмениваемой вещи, быть не просто полезной, способной выразить эту полезность, но и способной выразить свою социальную сущность – быть полезной обществу, другим.
Что не смог выразить К.Маркс, представляя товар просто полезной вещью, смог сделать Ф.Энгельс: «Что такое товары? Это продукты, произведённые в обществе более или менее обособленных частных производителей, т.е. прежде всего частные продукты, но эти частные продукты только тогда становятся товарами, когда они производятся не для собственного потребления, а для потребления другими людьми, стало быть, общественного потребления, они вступают в общественное потребление путём обмена. Частные производители находятся, таким образом, в общественной связи, образуя общество». 20-318.
Общественное богатство создаёт товар, не в качестве полезной вещи «потребительной стоимости», его образующего, а в таком виде, какой описал Ф.Энгельс, «вступают в общественное потребление путём обмена».
Самое интересное то, что накопленное произведённым трудом за годы «социализма» общественное богатство в виде «потребительных стоимостей», созданных немалым трудом, необъяснимым образом рассыпалось как карточный домик.
Ясность в эти процессы может внести только то, что общественный труд это не общий, произведённый совместно для наибольшего производства «потребительных стоимостей», труд общества, а труд других.
Полезность, как и другие качества товара, не внутренне их свойство, а внешнее, что и отличает его от полезной вещи, «потребительной стоимости». Полезность это не полезные качества, свойства предметов, а их внешние свойства, свойства полезности для общества, общественной, социальной полезности.
У товара и у «потребительной стоимости» разная полезность – у товара внешняя, социальная полезность, у «потребительной стоимости», полезной вещи, внутренняя, присущая ей самой, которая и причисляет ей к полезным вещам.
Каждую полезную вещь, как, например, железо, бумагу и т. д., можно рассматривать с двух точек зрения: со стороны качества и со стороны количества. Каждая такая вещь есть совокупность многих свойств и поэтому может быть полезна различными своими сторонами. Открыть эти различные стороны, а следовательно, и многообразные способы употребления вещей, есть дело исторического развития 3). То же самое следует сказать об отыскании общественных мер для количественной стороны полезных вещей. Различия товарных мер отчасти определяются различной природой самих измеряемых предметов, отчасти же являются условными.
Маркс с полным правом пишет о полезной вещи как о товаре с многообразием употребления и отображении товарных мер самой природой измеряемых предметов. Он пытается отобразить двойственность товара не как потребительной стоимости и меновой, при которой они как-бы встают на одну ступень качества товара, но и двойственную сущность полезной вещи, «потребительной стоимости», со стороны качества и со стороны количества. Вещь с совокупностью многих полезных свойств является вещью, а не товаром, потому что полезные свойства, которые присуще данной вещи, безразличны для её же как товара. Полезные свойства сохи пахать землю не выражают свойства её как товара, это свойство не отражает её качество как товара. Качество товара с такими же свойствами распахивать землю, обладают плуг или мотокультиватор, т. е. вещи но с социальными качествами полезности, с качествами полезности для общества.
Как хочешь можно рассматривать полезные свойства сохи, но товаром она не является со стороны её качества как сохи. Сохой очень даже можно пахать, т.е. она представляет собой полезную и потребительную вещь, но это качество полезности не причисляет её к товарам.
Количество же вообще не выражают и не отражают качество предмета – это отмечал ещё Гегель.
Если различия товарных мер и определяются природой измеряемых предметов, то природа их не их физическая, а их социальная природа полезности для общества, а не просто полезности.
Короче говоря, об этом лучше говори цитата самого К.Маркса: «По алмазу нельзя узнать, что он товар. Там где он служит как потребительная стоимость на груди лоретки или в руке стекольщика он является алмазом, а не товаром». т.13 с14.
Полезная вещь, потребительная стоимость, на груди лоретки и в руках стекольщика, алмаз не является товаром.
Эта цитата раскрывает и создаёт дистанцию между потребительной стоимостью и товаром. Может ли потребительная стоимость служить в качестве товара?
Фактически это и составляет утопическое содержание теории Маркса, что он два различных и несопоставимых понятия индефицирует, отожествляет где надо и где надо ставит перед ними различие.
Вот это и можно наблюдать ниже описанный лёгкий переход, преображение свойства потребительной стоимости в свойства «товарного тела» или товара.
Вот на это и хочется обратить внимание, если в первом абзаце пишется полезная вещь, то в следующем товар или товарное тело, создавая иллюзию их одинаковости. Это относится не только к данной цитате, а и к дальнейшему изложению материала.
Полезность вещи делает её потребительной стоимостью 4). Но эта полезность не висит в воздухе. Обусловленная свойствами товарного тела, она не существует вне этого последнего. Поэтому товарное тело, как, например, железо, пшеница, алмаз и т. п., само есть потребительная стоимость, или благо. Этот его характер не зависит от того, много или мало труда стоит человеку присвоение его потребительных свойств. При рассмотрении потребительных стоимостей всегда предполагается их количественная определённость, например дюжина часов, аршин холста, тонна железа и т. п. Потребительные стоимости товаров составляют предмет особой дисциплины — товароведения 5). Потребительная стоимость осуществляется лишь в пользовании или потреблении. Потребительные стоимости образуют вещественное содержание богатства, какова бы ни была его общественная форма. При той форме общества, которая подлежит нашему рассмотрению, они являются в то же время вещественными носителями меновой стоимости.
Полезность вещи делает её потребительной стоимостью, это же свойство присуще и «товарному телу», которое не существует вне его. По сути полезность это свойство и того и другого и потребительной стоимости и товарного тела, их совместимость и сопоставимость, что составляет главную и основную утопию теории Маркса.
Он переносит свойства полезности от просто полезной вещи к товару, в его теории и то и другое понятие выражают и выражены одной и той же полезность, а значит про вещь, содержащую эту полезность можно определить как «потребительную стоимость» и как товар.
Полезность, согласно этому внутреннему свойству предмета и определяет стоимость и потребительной стоимости и товара. Здесь Маркс обнаруживает противоположное тому от чего отталкивался вначале - Потребительные стоимости образуют вещественное содержание богатства, какова бы ни была его общественная форма,т.е от первых строчек своего исследования- Богатство обществ, в которых господствует капиталистический способ производства, выступает как «огромное скопление товаров» , а отдельный товар — как элементарная форма этого богатства.
Потребительную стоимость как элементарную форму богатства вне зависимости от общественной формы в противоположность общественной форме – капитализму с единичным, отдельным элементом этой формы – товару.
Напрашивается парадоксальный вопрос – а может ли быть форма общества, вообще любая, которая в контексте этого анализа является капитализмом, которая подлежит нашему рассмотрению, в которой потребительные стоимости являются носителями меновой? Если Маркс пишет что при капитализме «потребительные стоимости» являются «вещественными носителями меновой», то обмениваться должны не товары, а «потребительные стоимости», обладающими свойствами товаров . Или товары обладающие свойствами «потребительных стоимостей»?
При и из двойственной сущности товара, меновой и «потребительной» стоимости - какая из них задействуется для обмена товаров? На основании того что «потребительная стоимость» осуществляется лишь в пользовании или потреблении, такой альтернативы не может существовать. Меновая стоимость должна обслуживать обмен и проявляться в нём.
Рассматривая вопрос шире и глубже - К.Маркс не смог выбраться из того что наука должна найти измерить стоимость и труд в каждой произведённой вещи, который как он представлял, является товар.
Все силы науки, в этом случае направляются на то чтобы образовать и организовать справедливый обмен на основе этих данных.
Если товар полезная вещь, то «потребительная стоимость», ценность, должна выражать какую -либо другую полезность, отличную от товара.
Как называть полезную вещь товаром или «потребительной стоимостью»,если они выражают одинаковое качество полезности? Если товар это «потребительная стоимость» и стоимость, т.е. полезная вещь, которая ещё и обменивается(продаётся), то обмениваться она должна на каких либо свойствах образующих стоимость и кроме как полезных их у него нет.
Т.е. между «потребительной стоимостью» как полезной вещью и товаром должна существовать связь для непосредственного превращения вещи в товар, в «стоимость».
При этом рассматриваются не полезные социальные свойства, помогающие, образующие сам обмен, а полезные свойства вещи, образующие её стоимость, то на основании чего происходит обмен.
Без обмениваемых свойств, нет товара, что предполагаем марксизм, показывая товар то меновой, то просто полезной вещью.
Качества полезности товара отличны от полезных свойств вещи, между ними не существует непосредственной связи, которую обнаруживает марксизм.
Вещь обладает полезностью, а товар общественной полезностью, полезностью для других.
Что нельзя позволить науке, так это двойственность, которая как замечено выше по отношению к «потребительной стоимости», так и по отношению к меновой пошла вглубь и вширь.
Товар не полезная вещь и обмениваемая, а социально – полезная, которая выражается и отражается обменом. Вещь не образующая обмен не содержит не только «товарную», социальную полезность, но и вообще не является товаром. Если обмен не образовался, не состоялся, то как хочешь можно определять и выискивать полезные качества предмета, по которым его можно причислить к товарам, их всё равно там нет, потому что нет товара. Товар имеет, прежде всего, меновую сущность, а не полезную, которая в определённых условиях может стать или не стать меновой.
Товар не имеет свойства полезности во-первых и не представляет собой стоимость во-вторых, потому что товар это вещь существующая только в обмене и образующая его. До обмена и вне его товара не существует.
Иначе придётся как и Маркс анализируя обмен, представлять товар просто полезной вещью, которая на основании этой полезности выражает свою стоимость. Далее следует логичным, нелогичный вывод, что его запросто можно организовать на основании уже имеющийся произведённой стоимости товара, выражаемой его полезностью и образованной до обмена.
Стратегической задачей Маркса было открытие тех условий, тех значений на основании чего происходит обмен. Что им не было выполнено ни с точки зрения присвоения «потребительной стоимости» значения меновой, ни с точки зрения открытия меновой для пропорционального обмена товаров.
Невозможность данного рассмотрения и утопия исходит из того что в самом товаре нет стоимости ни той ни другой, ни значения «потребительной» стоимости ни меновой. Стоимость есть отношение двух товаров, в котором один «стоит» другого. Каждый, из которых не «стоит» до обмена. Если Маркс обнаружил в них стоимость, да ещё не одну, в каждом из обмениваемых товаров, то он меркантилист без всяких условий и оговорок.
Науке следует изучать обмен, а не те условия которые позволяют его организовать «по научному», потому что обмен это сущность общества, то действительное что его образует и есть выражение труда в другом труде. Труд только тогда труд когда он выразил себя в другом труде и стоит его, а не происходит взаимодействие труда на основании его стоимости, что есть меркантилизм.
Меновая стоимость прежде всего представляется в виде количественного соотношения, в виде пропорции, в которой потребительные стоимости одного рода обмениваются на потребительные стоимости другого рода 6), — соотношения, постоянно изменяющегося в зависимости от времени и места. Меновая стоимость кажется поэтому чем-то случайным и чисто относительным, а внутренняя, присущая самому товару меновая стоимость (valeur intrinsèque) представляется каким-то contradictio jecto [противоречием в определении] 7). Рассмотрим дело ближе. Известный товар, например один квартер пшеницы, обменивается на x сапожной ваксы, или на y шёлка, или на z золота и т. д., одним словом — на другие товары в самых различных пропорциях. Следовательно, пшеница имеет не одну единственную, а многие меновые стоимости. Но так как и x сапожной ваксы, и y шёлка, и z золота и т. д. составляют меновую стоимость квартера пшеницы, то x сапожной ваксы, y шёлка, z золота и т. д. должны быть меновыми стоимостями, способными замещать друг друга, или равновеликими. Отсюда следует, во-первых, что различные меновые стоимости одного и того же товара выражают нечто одинаковое и, во-вторых, что меновая стоимость вообще может быть лишь способом выражения, лишь «формой проявления» какого-то отличного от неё содержания.
Меновая стоимость это другая стоимость товара в отличие от потребительной или отношение потребительных стоимостей товаров?
Констатируется ли этим относительность, отношение, каким должна являться меновая стоимость или всё-таки это внутренняя, присущая самому товару меновая стоимость? Меновая стоимость это отношение или сущность товара, его способность обмениваться?
Дальнейшее рассмотрение должно убедить нас в том что это внутренняя, присущая самой пшенице и имеет не единственное значение.
А то что x сапожной ваксы, и y шёлка, и z золота и т. д. составляют меновую стоимость квартера пшеницы, должно показать что меновую стоимость пшеницы выражает не сама пшеница, а другие товары.
Налицо ярко выраженное противоречие невозможности представления, что такое стоимость пшеницы, её внутренняя и не одна или другой товар, определяющий и составляющий её стоимость?
Если же рассматривать потребительную стоимость как полезную вещь, отличную от меновой, то обмен полезных вещей не может существовать.
Может существовать только обмен товаров. Исследуется содержание стоимости, того что позволяет пшенице обмениваться в различных пропорциях на другие товары. Как раз то, что должно положить конец независимому и необъяснимому поведению товара и выявить то что позволяет ему обмениваться в данных пропорциях.
Квартер пшеницы должен иметь меновую стоимость для обмена его на другие товары, тогда почему его меновую стоимость представляет не он сам, а Х сапожной ваксы, Y шёлка и Z золота?
Тогда Х сапожной ваксы, Y шёлка и Z золота не могут быть меновыми стоимостями, потому что их меновую сущность как и квартера пшеницы должны представлять другие товары.
Анализ содержания меновой стоимости, которая является «формой проявления отличного от него содержания» это анализ того на основании чего происходит обмен, какое содержание собственно обменивается и является одинаковым, если меновая стоимость есть просто форма этого содержания. То, что содержит товар, которое главнее и существеннее самой стоимости.

 Отправлено: 20.08.10 17:28. Заголовок: Антикапитал (продолжение)

Возьмём, далее, два товара, например пшеницу и железо. Каково бы ни было их меновое отношение, его всегда можно выразить уравнением, в котором данное количество пшеницы приравнивается известному количеству железа, например: 1 квартер пшеницы = a центнерам железа. Что говорит нам это уравнение? Что в двух различных вещах — в 1 квартере пшеницы и в a центнерах железа — существует нечто общее равной величины. Следовательно, обе эти вещи равны чему-то третьему, которое само по себе не есть ни первая, ни вторая из них. Таким образом, каждая из них, поскольку она есть меновая стоимость, должна быть сводима к этому третьему.
Чтобы выразить уравнением меновое отношение надо знать «содержание» товара, то на основании чего 1 квартер пшеницы = именно а центнерам железа. Что равенство можно выразить формулой это понятно, но, как и на основании чего оно выражается и образуется данная формула. Не формула образует обмен, а обмен образует формулу, что именно 1 квартер пшеницы = именно а центнерам железа, а не другое отношение. Маркс ниже показывает пример приравнивания двух площадей всех прямолинейных фигур происходит на основании того что измеряются их площади даже не таким экзотическим приёмом, какой он описывает, а просто умножением длины на ширину, поскольку они прямолинейные. Применительно к товарам должно происходить определение их меновых стоимостей, того, что согласно его логики исследования образует обмен товаров, на основании чего они обмениваются, образуют пропорции обмена.
И если приравниваются площади, то они не равны чему то третьему, а равны между собой на основании их измерений. 1кв.метр не является третьей величиной их объединяющей, а является сущностью каждого их них, которая их объединяет, приравнивает.
Иллюстрируем это простым геометрическим примером. Для того чтобы определять и сравнивать площади всех прямолинейных фигур, последние рассекают на треугольники. Самый треугольник сводят к выражению, совершенно отличному от его видимой фигуры, — к половине произведения основания на высоту. Точно так же и меновые стоимости товаров необходимо свести к чему-то общему для них, бо́льшие или меньшие количества чего они представляют. Этим общим не могут быть геометрические, физические, химические или какие-либо иные природные свойства товаров. Их телесные свойства принимаются во внимание вообще лишь постольку, поскольку от них зависит полезность товаров, т. е. поскольку они делают товары потребительными стоимостями. Очевидно, с другой стороны, что меновое отношение товаров характеризуется как раз отвлечением от их потребительных стоимостей. В пределах менового отношения товаров каждая данная потребительная стоимость значит ровно столько же, как и всякая другая, если только она имеется в надлежащей пропорции. Или, как говорит старик Барбон: «Один сорт товаров так же хорош, как и другой, если равны их меновые стоимости. Между вещами, имеющими равные меновые стоимости, не существует никакой разницы, или различия» 8).
«Меновое отношение товаров характеризуется как раз отвлечением от их потребительных стоимостей

 Отправлено: 15.09.10 08:16. Заголовок: Антикапитал продолжение

2. ДВОЙСТВЕННЫЙ ХАРАКТЕР ЗАКЛЮЧАЮЩЕГОСЯ В ТОВАРАХ ТРУДА
Первоначально товар предстал перед нами как нечто двойственное: как потребительная стоимость и меновая стоимость. Впоследствии обнаружилось, что и труд, поскольку он выражен в стоимости, уже не имеет тех признаков, которые принадлежат ему как созидателю потребительных стоимостей. Эта двойственная природа содержащегося в товаре труда впервые критически доказана мною 12). Так как этот пункт является отправным пунктом, от которого зависит понимание политической, то его следует осветить здесь более обстоятельно.
Для того чтобы открыть двойственную сущность труда заключённого в товаре надо с точностью диагностировать целостность понятия товара. Что товар это вещь с двойственной сущностью- полезной и обмениваемой вещи. Полезность придаёт ему потребительную стоимость, обмен, меновую. Это Маркс выше и пытается изобразить и изобразить товар в таком виде, как потребительная и меновая стоимость. Товар согласно этому это вещь, которая удовлетворяет и совмещает оба эти условия и качества вещи – полезность и обмен.
Двойственная сущность может показывать товар потребительной и меновой стоимостью и соответственно двойственность заключённого в товаре труда, труда производящего потребительную стоимость и труда, заключённого в меновой.
То, что Маркс констатирует как данность, «Первоначально товар предстал перед нами как нечто двойственное», не совсем отражает истину. Товар полезная и обмениваемая вещь и потому потребительная и меновая стоимость лишены логики исследования в таком виде.
Взять хотя бы: « Быть потребительной стоимостью представляется необходимым условием для товара, но быть товаром, это — назначение, безразличное для потребительной стоимости». 13-15 или « кто продуктом своего труда удовлетворяет свою собственную потребность, создаёт потребительную стоимость, но не товар» 23-50.
Данные выводы разрывают целостность понятия товара, показывают отдельность и отдалённость понятия потребительной стоимости от товара.
«Быть товаром назначение безразличное для потребительной стоимости» означают или должны означать наличие существование потребительной вне понятия товара, отдельно от него. Потребительная стоимость образуется тогда, когда понятия товара ещё не существует и существует альтернатива, быть или не быть ей (потребительной стоимости), товаром.
«Впоследствии обнаружилось, что и труд, поскольку он выражен в стоимости, уже не имеет тех признаков, которые принадлежат ему как созидателю потребительных стоимостей» вполне логично, если связи между потребительной стоимостью, просто вещью и меновой, товаром не существует никакой. Маркс не прослеживает никакой связи между ними, как двумя стоимостями одной и той же вещи-товара и отличие, разницу между потребительной стоимостью и товаром, представляя дотоварное происхождение потребительной стоимости. Он только может представить меновой потребительную стоимость, когда «обмениваются две потребительные стоимости», где их отношением, а где заменой меновой.
Получается главной загадкой теории потребительная стоимость это товар с одной, потребительной стоимостью, которая в определённых случаях может стать меновой или это вообще не товар? Товаром она становится, обретя другую, вторую меновую стоимость? Далее создавать, производить потребительную стоимость и создавать, так же производить товар, получается не то что разные вещи, а то что и производятся по разному.
Производство не выражает состояние вещи, то ли производится товар, то ли потребительная стоимость, как его результат.
Если сапожник производит туфли для себя, чтобы их носить самому, он «создаёт потребительную стоимость, но не товар». Каким образом и как в таком случае сапожнику произвести товар, не как «женщинам в античной домашней промышленности, которые производили платье, не производя его меновой стоимости».13-24, не уподобляясь им, произвести всё-таки меновую стоимость – товар?
Вообще производство создаёт полезную вещь, потребительную стоимость, труд в понимании не только К.Маркса, но и всей науки придаёт ей полезность и данную стоимость.
Потому, согласно этого взгляда на понятие труда, товар обладает стоимостью, потому что в нём овеществлён человеческий труд. Труд создаёт, производит, прежде всего, потребительную стоимость. Последнее утверждение логично в свете двойственной природы товара, только в том случае если это потребительная стоимость товара, а не просто потребительная стоимость, полезная вещь, которая к понятию товара может и не относится.
К.Маркс согласен с выводами политической экономии, выразив это так: «Сведение товара к труду в его двойственной форме — потребительной стоимости к реальному труду, или целесообразно производительной деятельности, а меновой стоимости к рабочему времени, или равному общественному труду, есть конечный критический результат более чем полуторавековых исследований классической политической экономии, которая начинается в Англии с Уильяма Петти, а во Франции с Буагильбера * и завершается в Англии Рикардо, а во Франции Сисмонди».13-40.
Следует ли считать доказательством двойственной сущности труда то как он представляет что реальный труд материализуется в потребительную стоимость, создаёт полезную вещь для потребления, но поскольку товар ещё и меновая стоимость, то налицо двойственность заключённого в одной и той же вещи труда? Труд, заключённый в потребительной стоимости показывает его реальность её полезностью, а в меновой равность, как равность производства.
«Впоследствии обнаружилось, что и труд, поскольку он выражен в стоимости, уже не имеет тех признаков, которые принадлежат ему как созидателю потребительных стоимостей». Потому и хочется узнать какая сила или какой процесс изменил труд, заключённый в потребительной стоимости, её создавший, до не узнаваемости в стоимости меновой? Почему в меновой стоимости труд не имеет тех признаков, которые создали потребительную стоимость одной и той же вещи – товара?
«Рабочее время, овеществлённое в потребительных стоимостях товаров, составляет субстанцию, делающую их меновыми стоимостями и поэтому товарами, равно как измеряет определённые величины их стоимостей. Соотносительные количества различных потребительных стоимостей, в которых овеществлено одинаковое рабочее время, суть эквиваленты, — или все потребительные стоимости суть эквиваленты в тех пропорциях, в каких они заключают одинаковые количества затраченного, овеществлённого рабочего времени. Как меновые стоимости, все товары суть лишь определённые количества застывшего рабочего времени». 13-17.
Какая субстанция и каким образом вообще рабочее время, овеществлённое в потребительных стоимостях товаров делает их меновыми стоимостями и потому товарами и измеряет величины их стоимостей, каким образом одна превращается в другую и превращаются ли они вообще?
Если в данной цитате из «К критике политической экономии» есть логика, то она связывает понятия потребительной и меновой стоимости вместе, показывает их тождественность. Это если не рассматривать всё это дальше и глубже как «рабочее время, овеществлённое в потребительных стоимостях товаров делает их товарами, т.е. меновыми стоимостями». Трудно не увидеть в этом достаточно серьёзного и глубоко-теоретического парадокса, потребительная стоимость определяется понятием товара, относится к нему или товар товаром становится только тогда, когда его стоимость становится меновой?
«Рабочее время, овеществлённое в потребительных стоимостях товаров составляет субстанцию, делающую их меновыми стоимостями и поэтому товарами, равно как измеряет определённые величины их стоимостей» - каких, самих потребительных, меновых или товаров? Можно ли предполагать одинаковость всех стоимостей, которое создало рабочее время?
Как это относится к выраженному выводу в той же работе : «Потребительная стоимость в этом безразличии к экономическому определению формы, т. е. потребительная стоимость как потребительная стоимость, находится вне круга вопросов, рассматриваемых политической экономией»13-15 и «в меновой стоимости нет ни одного атома потребительной»,23-47 и вышеприведённой цитате, что «труд, поскольку он выражен в стоимости, уже не имеет тех признаков, которые принадлежат ему как созидателю

 Отправлено: 01.10.10 18:46. Заголовок: Анти-капитал продолжение

«Перейдём теперь от товара как предмета потребления к товарной стоимости.
Согласно нашему предположению, сюртук имеет вдвое бо́льшую стоимость, чем холст. Но это только количественная разница, которая нас пока не интересует. Мы напомним поэтому, что если стоимость одного сюртука равна двойной стоимости 10 аршин холста, то 20 аршин холста имеют ту же самую величину стоимости, что один сюртук. Как стоимости, сюртук и холст суть вещи, имеющие одну и ту же субстанцию, суть объективные выражения однородного труда. Но портняжничество и ткачество — качественно различные виды труда. Бывают, однако, такие общественные условия, при которых один и тот же человек попеременно шьёт и ткёт и где, следовательно, оба эти различные виды труда являются лишь модификациями труда одного и того же индивидуума, а не прочно обособившимися функциями различных индивидуумов, — совершенно так же, как сюртук, который портной шьёт сегодня, и брюки, которые он делает завтра, представляют собой лишь вариации одного и того же индивидуального труда. Далее, ежедневный опыт показывает, что в капиталистическом обществе, в зависимости от изменяющегося направления спроса на труд, известная доля общественного труда предлагается попеременно, то в форме портняжества, то в форме ткачества. Это изменение формы труда не совершается, конечно, без известного трения, но оно должно совершаться. Если отвлечься от определённого характера производительной деятельности и, следовательно, от полезного характера труда, то в нём остаётся лишь одно, — что он есть расходование человеческой рабочей силы. Как портняжество, так и ткачество, несмотря на качественное различие этих видов производительной деятельности, представляют собой производительное расходование человеческого мозга, мускулов, нервов рук и т. д. и в этом смысле — один и тот же человеческий труд. Это лишь две различные формы расходования человеческой рабочей силы. Конечно, сама человеческая рабочая сила должна быть более или менее развита, чтобы затрачиваться в той или другой форме. Но в стоимости товара представлен просто человеческий труд, затрата человеческого труда вообще. Подобно тому как в буржуазном обществе генерал или банкир играют большую роль, а просто человек — очень жалкую 14), точно так же обстоит здесь дело и с человеческим трудом. Он есть расходование простой рабочей силы, которой в среднем обладает телесный организм каждого обыкновенного человека, не отличающегося особым развитием. Простой средний труд, хотя и носит различный характер в различных странах и в различные культурные эпохи, тем не менее для каждого определённого общества есть нечто данное. Сравнительно сложный труд означает только возведённый в степень или, скорее, помноженный простой труд, так что меньшее количество сложного труда равняется большему количеству простого. Опыт показывает, что такое сведение сложного труда к простому совершается постоянно. Товар может быть продуктом самого сложного труда, но его стоимость делает его равным продукту простого труда, и, следовательно, сама представляет лишь определённое количество простого труда 15). Различные пропорции, в которых различные виды труда сводятся к простому труду как к единице их измерения, устанавливаются общественным процессом за спиной производителей и потому кажутся последним установленным обычаем. Ради простоты в дальнейшем изложении мы будем рассматривать всякий вид рабочей силы непосредственно как простую рабочую силу, — это избавит нас от необходимости сведения в каждом частном случае сложного труда к простому.»
Перейти «от товара как предмета потребления» к товарной стоимости невозможно уже потому что он как предмет потребления должен обладать стоимостью, потребительной стоимостью, что является исходным пунктом теории Маркса, наличием потребительной стоимости в полезной вещи на основании её полезных свойств. Перейти от предмета потребления к товарной, меновой стоимости представляет собой главную загадку не только теории Маркса, но и всей науки. Как связаны и взаимодействуют потребительная стоимость, стоимость товара как предмета потребления и его меновая стоимость, стоимость обмена. Теория Маркса предполагает стоимость «в себе», в товаре и даже не одну, а две – потребительную и меновую. Но в этом контексте он предполагает в товаре сразу меновую стоимость, отвергая или задвигая на задний план потребительную, которую как раз и должен содержать товар как полезная вещь. Но всё же, если переходить от товара не как предмета потребления, а как обмениваемой вещи к его стоимости – это будет совершенно другое рассмотрение и возможно ли такое рассмотрение?
«20 аршин холста имеют ту же самую величину стоимости, что один сюртук», предполагает что каждый из них, холст и сюртук имеет величину стоимости, равную другой.
Но Маркс с ловкостью фокусника сразу предполагает в товаре как предмете потребления меновую стоимость, «одна в два раза больше чем другая и это количественная разница и нас пока не интересует», продолжая развивать дальше эту мысль. В том то и дело что нас интересует в первую очередь количественная разница, выражаемая отношениями обмена, потому что это и есть единственная и фактическая стоимость. Как один товар относится к другому в обмене, каким образом создаются пропорции обмена, которые и есть единственная стоимость как выражение меновой сущности товара.
Стоимость заключённой в товаре трудом, «который представляет собой производительное расходование человеческого мозга, мускулов, нервов рук и т. д. и в этом смысле — один и тот же человеческий труд» загоняют теорию в угол, невозможностью разобраться, какая, потребительная или меновая выражает сущность товара как товара. Мало того образуют почти непробиваемую логику, что такое товар – это допустим ваза из фарфора. Если из неё убрать труд, её создавший, то это будет просто кусок глины. Логика или её отсутствие, заключена в том что труд и образует стоимость вазы, которая до труда не имела ценности как простая глина. Это есть меркантилизм, показывающий стоимость вазы субстанцией стоимостей, в том числе и труда, принижая его, показывающего его частью стоимости товара. На самом деле ваза в качестве полезной вещи не является товаром и труд, который она содержит в себе – абстрактный. Ваза товаром становится в обмене и её стоимость определяется не самим трудом, изготовившим её, а другим трудом, трудом товара на который обменивается ваза.
Два труда – труд в вазе и труд в товаре, на который она обменивается равны, и равнозначность труда вытекает не из их производства для их непосредственного приравнивания, а обмен и только он выявляет, конкретизирует труд, в каждой из вещей и приравнивает его.
Не равный труд образует обмен, а обмен показывает равный труд, потому что товары обмениваются по-труду. Обмен происходит потому и только потому, что две данные вещи содержат равный труд, но не равно-произведённый для их равнозначности в обмене.
Ваза из фарфора это не товар, а вещь, такая же, как алмаз на груди лоретки и в руках стекольщика является алмазом, а не товаром 13-14. Товар это вещь в обмене, вещь образующая обмен, а не просто вещь, такая как картошка, картина или часы.
Марксу пришлось прибегнуть к понятию простого и сложного труда для объяснения образования процессов обмена, каким образом компьютер обменивается на кирпич.
«Товар может быть продуктом самого сложного труда, но его стоимость делает его равным продукту простого труда, и, следовательно, сама представляет лишь определённое количество простого труда», говорит только о меркантилизме, сама стоимость представляет не определённое количество простого труда, а является отношением труда. Стоимость труда представляет другой, общественный труд, а не сам произведённый труд, из которого она выводится, образуется.
На самом деле ни простого ни сложного труда нет, потому что есть понятие труда, которое является понятием социальным и не определяет кто больше пролил пота и затратил ума для изготовления одной и той же вещи и какой труд сложней. Он определяет полезность вещи для других, её социальную, общественную полезность, что и является общественным процессом, процессом образования общества. Процесс заключён в том чтобы не просто произвести вещь в масштабах общества, совместно, а произвести её для других, в этом и заключается социальность процесса. Общественность процесса заключается не в труде как таковом, затрате рабочей силы для превращения природы в общественно-полезные вещи на благо общества, для создания общественного богатства. Труд только тогда труд, когда произведён и полезен другим, такой труд и является общественным и собственно трудом, конкретным трудом отдельного лица, трудом человека.
В стоимости товара нет труда, который её(стоимость) образует «затратами человеческого труда вообще». Общественный труд, создающий для общества полезный вещи, потребительные стоимости не даёт возможность выявить природу товара – потребительную, стоимость полезной вещи с заключённым в ней трудом или меновую служащую для сведения труда к общему знаменателю, приравнивание двух трудов, простого и сложного.
«Лишь поскольку одна потребительная стоимость относится к другой как меновая стоимость, постольку труд различных лиц взаимно относится как равный и всеобщий. Если поэтому справедливо положение, что меновая стоимость есть отношение между лицами **, то к этому, однако, следует добавить: отношение, скрытое под вещной оболочкой. Подобно тому, как фунт железа и фунт золота, несмотря на их различные физические и химические свойства, представляют один и тот же вес, точно так же потребительные стоимости двух товаров, содержащих одинаковое рабочее время, представляют одну и ту же меновую стоимость. Таким образом, меновая стоимость выступает как общественная определённость потребительных стоимостей, как определённость, по природе присущая им как вещам, и благодаря которой они в процессе обмена точно так же замещают друг друга в определённых количественных отношениях.» Т13 с21.
Данная цитата не раскрывает основное содержание стоимости товара – меновой или потребительной, для осуществления его обмена.
Лишь отношение одной потребительной стоимости к другой как меновой стоимости, вовсе исключают понятие меновой стоимости, ведь обмениваются потребительные стоимости товаров.
Стоимость труда представляет собой не сущность создающая стоимости товаров, а представляет и составляет другой труд, труд стоит другого труда.
Потому труд не образует стоимость данного, изготовленного им товара и потому «он не есть расходование простой рабочей силы, которой в среднем обладает телесный организм каждого обыкновенного человека, не отличающегося особым развитием». Просто нет обыкновенного человека и просто труда, создающего товар и его стоимость. Труд человека, как и сам человек, необыкновенный, потому что он особенный. Необыкновенность и особенность составляет то что он не затрата человеческих сил производящий полезные вещи, а его сущность что он для других.
Человек может производит очень много вещей, но его действия будут содержать труд, только тогда, когда вещи будут социально – полезны, полезны другим.
Его особенность и составляет пропорции отношением, не «к простому труду как единицы измерения», а к общественному труду.
«Стало быть, как в стоимостях сюртука и холста исчезают различия их потребительных стоимостей, так и в труде, представленном в этих стоимостях, исчезают различия его полезных форм — портняжества и ткачества. Если потребительные стоимости сюртук и холст представляют собой лишь соединения целесообразной производительной деятельности с сукном и пряжей, то в качестве стоимостей сюртук и холст суть не более, как однородные сгустки труда; равным образом и в затратах труда, содержащихся в этих стоимостях, имеет значение непроизводительное их отношение к сукну и пряже, а лишь расходование человеческой рабочей силы. Элементами, созидающими потребительные стоимости сюртук и холст, портняжество и ткачество являются именно в силу своих качественно различных особенностей; субстанцией стоимости сюртука и холста они оказываются лишь постольку, поскольку происходит отвлечение от их особых качеств, поскольку они обладают одним и тем же качеством, качеством человеческого труда.»
В стоимостях сюртука и холста, если предполагать их как данные обмена, т.е. определённую и определяемую величину обмена естественно исчезают их потребительные стоимости. В обмене они(потребительной стоимости) не участвуют, в силу того что не могут участвовать в обмене сразу две стоимости товара, хотя Маркс вполне ранее и выше предполагает с такой же уверенностью обмен потребительных стоимостей. Однородными сгустками труда холст и сюртук должны представлять лишь в качестве превращённого из пряжи холста и из холста сюртука вещи, а в качестве стоимостей они представляют собой относительность. Эта их относительность друг к другу, сюртук стоит холста, а холст стоит сюртука, лишает холст и сюртук какой либо субстанции стоимости, т.е. стоимости до обмена. Качеством человеческого труда они обладают не потому что произведены превращением из пряжи и холста, а только потом, когда их полезность востребуется другими, обществом.
«Но сюртук и холст — не только стоимости вообще, но и стоимости определённой величины: по нашему предположению, сюртук имеет вдвое бо́льшую стоимость, чем 10 аршин холста. Откуда эта разница в величине их стоимости? Причина состоит в том, что холст содержит в себе лишь половину того труда, который заключается в сюртуке, так что для производства последнего надо затрачивать рабочую силу в течение вдвое более продолжительного времени, чем для производства первого.
Поэтому, если по отношению к потребительной стоимости товара имеет значение лишь качество содержащегося в нём труда, то по отношению к величине стоимости имеет значение лишь количество труда, уже сведённого к человеческому труду без всякого дальнейшего качества. В первом случае дело идёт о том, ка́к совершается труд и что́ он производит, во втором случае — о том, сколько труда затрачивается и сколько времени он продолжается. Так как величина стоимости товара выражает лишь количество заключающегося в нём труда, то взятые в известной пропорции товары всегда должны быть равновеликими стоимостями.»
Если Маркс сюртук и холст стоимости определённой, то значит и определяемой величины, величины стоимости относительно того труда, который содержится в каждом из них, «который производит их стоимость».
Потому с уверенностью говорит о том что сюртук имеет вдвое большую стоимость, чем 10 аршин холста.
Что сюртук стоит 20 аршин холста, показывает обмен определяя их равную стоимость, что они «стоят» друг друга, но это не значит что в каждом из них есть такое качество как стоимость, позволяющая им создавать разнообразнейшие пропорции в пределах своего выражения стоимости.
Проще говоря 0,5 сюртука не стоят 10аршин холста, потому что такого обмена не может существовать, хотя по меркантилисским меркам выглядит очевидным.
Но Маркс показывает стоимость не только относительно труда, а относительно другого товара. Сюртук имеет вдвое большую стоимость чем холст вследствии того что для производства одного затрачен труд в два раза больше чем для производства другого. Но в каждом из них трудом создаётся потребительная стоимость - Итак, потребительная стоимость, или благо, имеет стоимость лишь потому, что в ней овеществлён, или материализован, абстрактно человеческий труд. Как же измерять величину её стоимости? Очевидно, количеством содержащегося в ней труда, этой «созидающей стоимость субстанции».
Но потребительная стоимость созданная трудом никак не совмещается с трудом в каждом из них, холсте и сюртуке, в меновой их стоимости, которая основывается и образуются пропорции обмена на основании труда. Маркс не даёт ответа как они совмещаются, превращаются и взаимодействуют, труд в потребительной стоимости товара и труд в меновой, как и сами стоимости. Взятые в известной пропорции их меновой или потребительной стоимости? Что создаёт пропорции их обмена стоимость или труд. Если даже стоимости то какие, Маркс с уверенностью говорит и об обмене потребительных стоимостей и меновых.
Относительность товаров, их пропорции обмена создаются стоимостью каждого из них или относительностью труда по их изготовлению?
Равнозначностью этого рассмотрения не может быть, потому что труд в каждом из них, согласно выводов меркантилизма, составляет только часть их стоимости, вместе с перенесённой стоимостью средств производства и прибавочной стоимостью.
Меркантилизм, его главное выражение и состоит в том что «взятые в известной пропорции товары всегда должны быть равновеликими стоимостями». Пропорции обмена образуются и организуются стоимостями товаров, стоит их просто взять «в нужной пропорции».
Пропорции образует обмен, который устанавливает равную стоимость товаров, которую до обмена вещи не имели и даже не являлись товарами.
«Если производительная сила всех полезных видов труда, необходимых для производства одного сюртука, остаётся неизменной, то величина стоимости сюртуков растёт пропорционально их количеству. Если один сюртук представляет x рабочих дней, то 2 сюртука представляют 2 x рабочих дней и т. д. Но допустим, что труд, необходимый для производства одного сюртука, возрастает вдвое или падает наполовину. В первом случае один сюртук стоит столько, сколько раньше стоили два сюртука, во втором случае два сюртука стоят столько, сколько раньше стоил один, хотя в обоих случаях услуги, оказываемые сюртуком, остаются неизменными, равно как остаётся неизменным и качество содержащегося в нём полезного труда. Но количество труда, затраченного на его производство, изменилось. Большее количество потребительной стоимости составляет само по себе большее вещественное богатство: два сюртука больше, чем один. Двумя сюртуками можно одеть двух человек, одним — только одного и т. д. Тем не менее возрастающей массе вещественного богатства может соответствовать одновременное понижение величины его стоимости. Это противоположное движение возникает из двойственного характера труда. Производительная сила, конечно, всегда есть производительная сила полезного, конкретного труда и фактически определяет собой только степень эффективности целесообразной производительной деятельности в течение данного промежутка времени. Следовательно, полезный труд оказывается то более богатым, то более скудным источником продуктов прямо пропорционально повышению или падению его производительной силы. Напротив, изменение производительной силы само по себе нисколько не затрагивает труда, представленного в стоимости товара. Так как производительная сила принадлежит конкретной полезной форме труда, то она, конечно, не может затрагивать труда, поскольку происходит отвлечение от его конкретной полезной формы. Следовательно, один и тот же труд в равные промежутки времени создаёт равные по величине стоимости, как бы ни изменялась его производительная сила. Но он доставляет при этих условиях в равные промежутки времени различные количества потребительных стоимостей: больше, когда производительная сила растёт, меньше, когда она падает. То самое изменение производительной силы, которое увеличивает плодотворность труда, а потому и массу доставляемых им потребительных стоимостей, уменьшает, следовательно, величину стоимости этой возросшей массы, раз оно сокращает количество рабочего времени, необходимого для её производства. И наоборот».
Если раньше Маркс ещё придерживался относительности стоимости, то здесь переходит на абсолютный её характер. Труд создаёт стоимости, стоимость возросшей массы. Маркс хочет представить стоимость всех тракторов, бутербродов и устриц.
«Всякий труд есть, с одной стороны, расходование человеческой рабочей силы в физиологическом смысле, — и в этом своём качестве одинакового, или абстрактно человеческого, труд образует стоимость товаров. Всякий труд есть, с другой стороны, расходование человеческой рабочей силы в особой целесообразной форме, и в этом своём качестве конкретного полезного труда он создаёт потребительные стоимости».
Трудновато понять, что собственно создаёт труд- стоимость товаров или потребительные их стоимости. Но это собственно не важно, важно то что стоимость есть отношение товаров и только это образует их равную стоимость, только с этого момента образуется и появляется стоимость как понятие.

 Отправлено: 07.10.10 11:53. Заголовок: пук

пук

 Отправлено: 16.10.10 07:38. Заголовок: Формы стоимости

Формы стоимости.
Товары являются на свет в форме потребительных стоимостей, или товарных тел, каковы железо, холст, пшеница и т. д. Это их доморощенная натуральная форма. Но товарами они становятся лишь в силу своего двойственного характера, лишь в силу того, что они одновременно и предметы потребления и носители стоимости. Следовательно, они являются товарами, или имеют товарную форму, лишь постольку, поскольку они обладают этой двойной формой — натуральной формой и формой стоимости».
«Товары являются в форме потребительных стоимостей или товарных тел, но товарами они становятся лишь в силу своего двойственного характера»- нет ли в этом теоретически-понятийного парадокса? Когда и что считать появлением понятия товара как товара, его конкретность как понятия, когда он явился на свет в виде полезной вещи, потребительной стоимости или когда обозначил свою двойственность ещё и свойством носителя стоимости – полезной и одновременно обмениваемой вещи, т.е. то о чём Маркс пишет ниже?
Железо, холст, пшеница это доморощенная натуральная форма товара и в таком виде они не являются носителями стоимости. Если железо холст и пшеница натуральная форма товара, тогда почему эти предметы потребления, представляющие натуральную форму товара, становится товаром при определённых условиях - когда она предмет потребления и стоимость?
Маркс вынуждает на абсурдный вопрос: товары в форме потребительных стоимостей или товарных тел, каковы железо, холст и пшеница – это товары или не товары, если товарами им предстоит стать, обретя двойственность?
По иному определяя понятие: вещь только в том случае товар, если обладает одновременно двумя свойствами – свойством полезной вещи и обмениваемой вещи, получается что товары в виде полезных вещей каковы железо, холст и пшеница не товары.
Натуральная доморощенная форма товара, каковы железо, холст, пшеница ит.д. имеют в себе стоимость, потребительную стоимость, как их качество?
Каким образом и через чего, в результате какого посыла или позыва в таком случае или в результате какого процесса в самом товаре, он обретает стоимость – меновую, превращается из предмета потребления в стоимость?
Как предмет потребления при проявлении двойственной сущности, предмета потребления и носитель стоимости, вещь утрачивает свою первоначальную, потребительную стоимость присуще ей как полезной вещи, как предмету потребления или она её не имела, если товар предмет потребления и стоимость?
Натуральная форма товара как железо холст и пшеница имеют ли натуральную форму как товары или как потребительные стоимости?
Железо – это натуральное выражение товара или стоимости или натуральная форма товара в виде полезной вещи требует натуральное выражение стоимости, поскольку как пишет Маркс ниже стоимость присуще товару как тяжесть предмету? Железо это натуральная форма товара, образующего общественное богатство или натуральную форму стоимости товара?
Вообще, сколько стоимостей имеет товар, две потребительную и меновую или одну стоимость, которая дополняет выражение товара и отличает его от просто полезной вещи? В таком случае потребительная стоимость это стоимость или состояние полезной вещи, которой ещё предстоит стать стоимостью, не праздный вопрос, а сущность которая относится к основному понятию.
Если же товар это полезная вещь и «стоимость», в качестве полезной вещи он стоимости не имеет. В таком случае каким образом она приобретает качество стоимости, какой процесс способствует этому или через чего полезная вещь становится стоимостью? Объяснить стоимость трудом к таком случае не получится, так как трудом в понимании Маркса и создаётся полезная вещь и если она стоимости не имеет как предмет потребления, то каким образом она обретает её?
В сущности надо разобраться с тем натуральная форма товара, т.е. его фактическое и естественное состояние в виде предметов потребления или это меновая вещь, вещь, существующая только в обмене. В таком случае стоимость ей присуще не как полезной вещи, а её стоимость образует обмен.
«Стоимость [Wertgegenständlichkeit] товаров тем отличается от вдовицы Куикли, что не знаешь, как за неё взяться 27. В прямую противоположность чувственно грубой предметности товарных тел, в стоимость [Wertgegenständlichkeit] не входит ни одного атома вещества природы. Вы можете ощупывать и разглядывать каждый отдельный товар, делать с ним что вам угодно, он как стоимость [Wertding] остаётся неуловимым. Но если мы припомним, что товары обладают стоимостью [Wertgegenständlichkeit] лишь постольку, поскольку они суть выражения одного и того же общественного единства — человеческого труда, то их стоимость [Wertgegenständlichkeit] имеет поэтому чисто общественный характер, то для нас станет само собой понятным, что и проявляться она может лишь в общественном отношении одного товара к другому. В самом деле мы исходим из меновой стоимости, или менового отношения товаров, чтобы напасть на след скрывающейся в них стоимости».
За стоимость, в отличие от вдовицы Куикли, невозможно взяться на основании её виртуальности, то чего нет в самом товаре, но может существовать в отношениях двух товаров. Маркс же пытается нащупать, напасть на след того, чего нет и не может быть, стоимость в каждом отдельном товаре. Вы можете разглядывать и ощупывать каждую отдельную вещь и делать с ней всё что угодно, но так и не обнаружите в неё стоимости, потому что вещь не товар и даже труд заключённый ней, изготовивший её не придаёт вещи свойства стоимости, потому что это вещь. Стоимость это не свойство каждого отдельного товара, обусловленное выражением в нём человеческого труда, стоимость есть отношение двух товаров, отношения в котором один товар «стоит» другого или в обмене товары имеют одинаковую стоимость.
Но обмен происходит не на основании одинаковости стоимости каждого из товаров, который приравнивает их, обмен происходит не по «стоимости», а обмен выражает и показывает их одинаковую стоимость.
Труд затраченный на производство вещи не превращает её автоматически в товар и не придаёт ей стоимости, сущности которая определяет её меновые возможности. Товар это меновая вещь и стоимость это отношение товаров в обмене.
Маркс так же как в отношении товара, товар это полезная вещь, которая становится товаром, пишет про стоимость. «Товары обладают стоимостью лишь постольку, поскольку они суть выражения одного и того же общественного единства — человеческого труда, то их стоимость имеет поэтому чисто общественный характер». Выражение труда в товаре, его производство, изготовление предполагает ли в нём стоимость, на этом основании? Почему и отчего стоимость имеет общественный характер? Если для Маркса совершенно очевидно –« то для нас станет само собой понятным, что и проявляться она может лишь в общественном отношении одного товара к другому» - то для нас непонятно стоимость это выражение труда в товаре или она выражается в отношении одного товара к другому.
Непонятно даже, надо исходить из менового отношения товаров, или меновой стоимости товара, что для Маркса очевидно тождественно, чтобы напасть на след скрывающейся в них стоимости.
Надо исходить из менового отношения товаров или из меновой стоимости товара, чтобы всё - таки понять, что такое стоимость?
Может ли быть стоимость общего труда в обществе, поскольку все вещи в нём(обществе) есть выражение труда и соответственно должны отражать каждый в отдельности и в общем всю стоимость произведённых трудом товаров?
Чтобы понять стоимость, надо рассматривать её как сущность каждого из товаров осуществляющего обмен или ту, которая проявляется в общественном отношении одного товара к другому, которую общей стоимостью товаров не определить, ввиду её относительности?
Важность этого вопроса в том что труд, как просто труд, образует отношение товаров или отношение товаров его(труд) проявляет он появляется как конкретное понятие в этом отношении и образует само общественное отношение труда?
Другими словами, труд, который образует стоимость товаров, должен выражаться в отношениях стоимостей им образованных, как стоимость 2 часов труда и 4 или отношение труда к другому труду, выражает его стоимость.
Труд же понятие социальное и труд как опредмечивание этого труда в объективно полезную вещь, есть абстрактный труд, поскольку он не выражает свою социальную сущность. Производство, затраты человеческой рабочей силы, является абстрактным трудом потому что неясна полезность итогов производства для общества. Произведённая как полезная вещь она может быть неполезной для общества.
Исходить из меновой стоимости каждого отдельного товара и менового отношения товаров это не совсем одинаковое рассмотрение, точнее совсем не одинаковое. Выискивать, подозревать и вычислять стоимость в каждой отдельной вещи для её менового отношения к другим товарам и меновое отношение товаров, взаимодействие товаров в обмене, которое как раз и является их стоимостью – разные вещи. Меновое отношение товаров есть общественное отношение, социальные отношения образованные отношением труда к другому, общественному труду, к труду других. Товары это социально-пригодные вещи и потому их стоимость может проявляться в «общественном отношении одного товара к другому», тем самым и образуются общественные отношения, а в не простом отношении одного труда к другому, «взятые в определённой пропорции».
Социальные отношения образуются отношением двух трудов, своего, труда человека и другого общественного, а не просто производимого всем обществом совместно, воплощаясь в определённую стоимость, как стоимость товара и общая стоимость произведённых товаров.
Логика Маркса состоит в том что в противоположность грубой материи товарных тел стоимость в каждом из них является тонкой материей, которую не сразу и разглядишь. Для того чтобы точно разглядеть в товаре стоимость, «истинную стоимость», «надо исходить из менового отношения товаров». Исходить из меновой стоимости товаров для того чтобы обнаружить в них, а не в нём(обмене), стоимость. Это предполагает нахождение «другой» стоимости, которая находится не в обмене, а его образует и находится вне его, в самом товаре.
Стоимость это выражение одной вещи, одного товара в другом, «стоить» другого товара, а не самого себя.
«Мы должны возвратиться теперь к этой форме проявления стоимости. Каждый знает — если он даже ничего более не знает, — что товары обладают общей им всем формой стоимости, резко контрастирующей с пёстрыми натуральными формами их потребительных стоимостей, а именно: обладают денежной формой стоимости. Нам предстоит здесь совершить то, чего буржуазная политическая экономия даже и не пыталась сделать, — именно показать происхождение этой денежной формы, т. е. проследить развитие выражения стоимости, заключающегося в стоимостном отношении товаров, от простейшего, едва заметного образа и вплоть до ослепительной денежной формы. Вместе с тем исчезнет и загадочность денег. Простейшее стоимостное отношение есть, очевидно, стоимостное отношение товара к какому-нибудь одному товару другого рода — всё равно какого именно. Стоимостное отношение двух товаров даёт, таким образом, наиболее простое выражение стоимости данного товара».
Пока все знают что товары обладают общей для всех формой стоимости резко контрастирующей с пестрыми натуральными формами их потребительных стоимостей, которые составляют их общее количество, мы будем находится на грани маразма, подсчитывая их как Плюшкин, стараясь увеличить их количество.
В сущности это и привело по большому счёту к кризису «социализма» множеством и многообразием потребительных стоимостей увеличить общественное богатство, поскольку Карл Маркс показал его в таком виде.
Все товары не обладают общей для них формой стоимости, как суммой стоимостей всех товаров вместе в пределах общества и в виде общественного богатства, где каждый из них выражает потребительную стоимость.
В самом деле: во-первых товар не является товаром выражая только потребительную стоимость. В виде полноценного понятия он представлен меновой стоимостью, которая и должна обладать денежной формой стоимости, поскольку представляет обмен на деньги.
Во-вторых, стоимость есть отношение двух товаров и суммировать стоимость не получится никак. Стоимость есть отношение двух товаров, в котором один товар «стоит» другого. Её (стоимость) нельзя представить общей суммой всех товаров, а дальше при желании и отношением стоимостей товаров взятых в равнозначных пропорциях .
Стоимость нельзя представить суммой даже двух товаров, потому что это есть их отношение.
Точкой взаимодействия товаров является обмен, где вещи превращаются в товары и образуется их стоимость отношением друг к другу. До того, до обмена представление наличия стоимости в отдельно взятом товаре, превращают науку в утопию.
Стоимость булочки в 20 рублей и экскаватора в 800 тыс. рублей нельзя представить суммой, потому что булочка и экскаватор только претендует на данное, выраженное деньгами, количество другого, общественного труда.
Их истинная стоимость, если исключить деньги, представляет собой не затраченный на их производство труд, не тот труд, который «создал их стоимость». Стоимостью их является другой общественный труд, которого они «стоят».
В деньгах же выражается меновая стоимость, а не потребительная.
Деньги обслуживают обмен товаров и представляют собой «заменитель» стоимости, которая представляет собой общественный продукт, продукт труда других.
Деньги не выражают стоимость данного товара, а заменяют её, поскольку в качестве стоимости фигурирует не сам товар, стоимость которого выражают деньги, другой товар обмена, тот которого «стоит» данный товар.
Загадочность денег не исчезнет, если представлять потребительную стоимость денежной формой, а запутывает её.
Стоимостное отношение двух товаров, т.е. отношение их стоимостей ну никак не может дать простое выражение стоимости данного товара.
Скорее наоборот, согласно данным взглядам, простое выражение стоимости данного товара должно дать их стоимостное отношение, т.е. его отношение к другому товару «по-стоимости».
Общей формой стоимости товары также не являются, поскольку стоимость есть всего лишь отношение.
Отношение товара не «к какому- нибудь товару другого рода — всё равно какого именно», логично только в том случае если каждый из них имеет стоимость «внутри себя», т.е. согласно меркантилисским воззрениям. Отношение товаров формирует и образовывает обмен, а не простое приравнивание товаров по каким либо характеристикам имеющихся в каждом их них, «в себе».
То, что дальше исследует Маркс это отношение стоимостей товаров, как они взаимодействуют друг с другом. Представляя различные формы стоимости, относительную, эквивалентную и всеобщую он немного отходит от своего меркантилизма к ещё большей утопии. Относительная и эквивалентная форма стоимости предполагают одно и тоже. Относительная стоимость должна показать свою относительность по отношению к другой стоимости и в тоже время должна быть ей равна, экивалентна. Маркс же отходит от основ меркантилизма, он показывает что в качестве эквивалента стоимости одного товара выступает другой товар. Стоимость одного товара выражает другой товар – на самом деле всё так и есть, но Маркс выражает имеющуюся стоимость товара другим товаром, относительно другого товара. Получается что он меркантилист наполовину, выражая уже имеющуюся стоимость товара другим товаром. Логика получается такая же, как если децибелы приравнять к патефону.
Всё бы ничего, но эквивалент стоимости товара требует определённое количество другого товара по не открытым законам. Законы эти открыть невозможно потому что приравниваются не стоимости товаров и не сами товары, а стоимость одного товара и другой товар. Стоимость одного товара приравнивается к другому товару.
Стол приравнивается к трём стульям исключительно обменом.
Понятие стоимости как отношение двух товаров непременно требует относительность, отношением товаров, в котором один «стоит» другого и эквивалентность, равность стоимости обоих даваемую их обменом, тем что они «стоят» друг друга.
То, что К.Маркс называет всеобщей формой стоимости в действительности является обращением. Обращение в действительности является расширенным обменом, а не взаимодействием равнозначных стоимостей, при котором сам обмен превращается, трансформируется в приравнивание стоимостей .
Отношение двух товаров это не стоимостное их отношение, а отношение рождающее стоимость. Это рассмотрение выражает утопические, меркантилисские воззрения взаимодействием «стоимостей товаров».

 Отправлено: 16.10.10 07:38. Заголовок: Формы стоимости

Формы стоимости.
Товары являются на свет в форме потребительных стоимостей, или товарных тел, каковы железо, холст, пшеница и т. д. Это их доморощенная натуральная форма. Но товарами они становятся лишь в силу своего двойственного характера, лишь в силу того, что они одновременно и предметы потребления и носители стоимости. Следовательно, они являются товарами, или имеют товарную форму, лишь постольку, поскольку они обладают этой двойной формой — натуральной формой и формой стоимости».
«Товары являются в форме потребительных стоимостей или товарных тел, но товарами они становятся лишь в силу своего двойственного характера»- нет ли в этом теоретически-понятийного парадокса? Когда и что считать появлением понятия товара как товара, его конкретность как понятия, когда он явился на свет в виде полезной вещи, потребительной стоимости или когда обозначил свою двойственность ещё и свойством носителя стоимости – полезной и одновременно обмениваемой вещи, т.е. то о чём Маркс пишет ниже?
Железо, холст, пшеница это доморощенная натуральная форма товара и в таком виде они не являются носителями стоимости. Если железо холст и пшеница натуральная форма товара, тогда почему эти предметы потребления, представляющие натуральную форму товара, становится товаром при определённых условиях - когда она предмет потребления и стоимость?
Маркс вынуждает на абсурдный вопрос: товары в форме потребительных стоимостей или товарных тел, каковы железо, холст и пшеница – это товары или не товары, если товарами им предстоит стать, обретя двойственность?
По иному определяя понятие: вещь только в том случае товар, если обладает одновременно двумя свойствами – свойством полезной вещи и обмениваемой вещи, получается что товары в виде полезных вещей каковы железо, холст и пшеница не товары.
Натуральная доморощенная форма товара, каковы железо, холст, пшеница ит.д. имеют в себе стоимость, потребительную стоимость, как их качество?
Каким образом и через чего, в результате какого посыла или позыва в таком случае или в результате какого процесса в самом товаре, он обретает стоимость – меновую, превращается из предмета потребления в стоимость?
Как предмет потребления при проявлении двойственной сущности, предмета потребления и носитель стоимости, вещь утрачивает свою первоначальную, потребительную стоимость присуще ей как полезной вещи, как предмету потребления или она её не имела, если товар предмет потребления и стоимость?
Натуральная форма товара как железо холст и пшеница имеют ли натуральную форму как товары или как потребительные стоимости?
Железо – это натуральное выражение товара или стоимости или натуральная форма товара в виде полезной вещи требует натуральное выражение стоимости, поскольку как пишет Маркс ниже стоимость присуще товару как тяжесть предмету? Железо это натуральная форма товара, образующего общественное богатство или натуральную форму стоимости товара?
Вообще, сколько стоимостей имеет товар, две потребительную и меновую или одну стоимость, которая дополняет выражение товара и отличает его от просто полезной вещи? В таком случае потребительная стоимость это стоимость или состояние полезной вещи, которой ещё предстоит стать стоимостью, не праздный вопрос, а сущность которая относится к основному понятию.
Если же товар это полезная вещь и «стоимость», в качестве полезной вещи он стоимости не имеет. В таком случае каким образом она приобретает качество стоимости, какой процесс способствует этому или через чего полезная вещь становится стоимостью? Объяснить стоимость трудом к таком случае не получится, так как трудом в понимании Маркса и создаётся полезная вещь и если она стоимости не имеет как предмет потребления, то каким образом она обретает её?
В сущности надо разобраться с тем натуральная форма товара, т.е. его фактическое и естественное состояние в виде предметов потребления или это меновая вещь, вещь, существующая только в обмене. В таком случае стоимость ей присуще не как полезной вещи, а её стоимость образует обмен.
«Стоимость [Wertgegenständlichkeit] товаров тем отличается от вдовицы Куикли, что не знаешь, как за неё взяться 27. В прямую противоположность чувственно грубой предметности товарных тел, в стоимость [Wertgegenständlichkeit] не входит ни одного атома вещества природы. Вы можете ощупывать и разглядывать каждый отдельный товар, делать с ним что вам угодно, он как стоимость [Wertding] остаётся неуловимым. Но если мы припомним, что товары обладают стоимостью [Wertgegenständlichkeit] лишь постольку, поскольку они суть выражения одного и того же общественного единства — человеческого труда, то их стоимость [Wertgegenständlichkeit] имеет поэтому чисто общественный характер, то для нас станет само собой понятным, что и проявляться она может лишь в общественном отношении одного товара к другому. В самом деле мы исходим из меновой стоимости, или менового отношения товаров, чтобы напасть на след скрывающейся в них стоимости».
За стоимость, в отличие от вдовицы Куикли, невозможно взяться на основании её виртуальности, то чего нет в самом товаре, но может существовать в отношениях двух товаров. Маркс же пытается нащупать, напасть на след того, чего нет и не может быть, стоимость в каждом отдельном товаре. Вы можете разглядывать и ощупывать каждую отдельную вещь и делать с ней всё что угодно, но так и не обнаружите в неё стоимости, потому что вещь не товар и даже труд заключённый ней, изготовивший её не придаёт вещи свойства стоимости, потому что это вещь. Стоимость это не свойство каждого отдельного товара, обусловленное выражением в нём человеческого труда, стоимость есть отношение двух товаров, отношения в котором один товар «стоит» другого или в обмене товары имеют одинаковую стоимость.
Но обмен происходит не на основании одинаковости стоимости каждого из товаров, который приравнивает их, обмен происходит не по «стоимости», а обмен выражает и показывает их одинаковую стоимость.
Труд затраченный на производство вещи не превращает её автоматически в товар и не придаёт ей стоимости, сущности которая определяет её меновые возможности. Товар это меновая вещь и стоимость это отношение товаров в обмене.
Маркс так же как в отношении товара, товар это полезная вещь, которая становится товаром, пишет про стоимость. «Товары обладают стоимостью лишь постольку, поскольку они суть выражения одного и того же общественного единства — человеческого труда, то их стоимость имеет поэтому чисто общественный характер». Выражение труда в товаре, его производство, изготовление предполагает ли в нём стоимость, на этом основании? Почему и отчего стоимость имеет общественный характер? Если для Маркса совершенно очевидно –« то для нас станет само собой понятным, что и проявляться она может лишь в общественном отношении одного товара к другому» - то для нас непонятно стоимость это выражение труда в товаре или она выражается в отношении одного товара к другому.
Непонятно даже, надо исходить из менового отношения товаров, или меновой стоимости товара, что для Маркса очевидно тождественно, чтобы напасть на след скрывающейся в них стоимости.
Надо исходить из менового отношения товаров или из меновой стоимости товара, чтобы всё - таки понять, что такое стоимость?
Может ли быть стоимость общего труда в обществе, поскольку все вещи в нём(обществе) есть выражение труда и соответственно должны отражать каждый в отдельности и в общем всю стоимость произведённых трудом товаров?
Чтобы понять стоимость, надо рассматривать её как сущность каждого из товаров осуществляющего обмен или ту, которая проявляется в общественном отношении одного товара к другому, которую общей стоимостью товаров не определить, ввиду её относительности?
Важность этого вопроса в том что труд, как просто труд, образует отношение товаров или отношение товаров его(труд) проявляет он появляется как конкретное понятие в этом отношении и образует само общественное отношение труда?
Другими словами, труд, который образует стоимость товаров, должен выражаться в отношениях стоимостей им образованных, как стоимость 2 часов труда и 4 или отношение труда к другому труду, выражает его стоимость.
Труд же понятие социальное и труд как опредмечивание этого труда в объективно полезную вещь, есть абстрактный труд, поскольку он не выражает свою социальную сущность. Производство, затраты человеческой рабочей силы, является абстрактным трудом потому что неясна полезность итогов производства для общества. Произведённая как полезная вещь она может быть неполезной для общества.
Исходить из меновой стоимости каждого отдельного товара и менового отношения товаров это не совсем одинаковое рассмотрение, точнее совсем не одинаковое. Выискивать, подозревать и вычислять стоимость в каждой отдельной вещи для её менового отношения к другим товарам и меновое отношение товаров, взаимодействие товаров в обмене, которое как раз и является их стоимостью – разные вещи. Меновое отношение товаров есть общественное отношение, социальные отношения образованные отношением труда к другому, общественному труду, к труду других. Товары это социально-пригодные вещи и потому их стоимость может проявляться в «общественном отношении одного товара к другому», тем самым и образуются общественные отношения, а в не простом отношении одного труда к другому, «взятые в определённой пропорции».
Социальные отношения образуются отношением двух трудов, своего, труда человека и другого общественного, а не просто производимого всем обществом совместно, воплощаясь в определённую стоимость, как стоимость товара и общая стоимость произведённых товаров.
Логика Маркса состоит в том что в противоположность грубой материи товарных тел стоимость в каждом из них является тонкой материей, которую не сразу и разглядишь. Для того чтобы точно разглядеть в товаре стоимость, «истинную стоимость», «надо исходить из менового отношения товаров». Исходить из меновой стоимости товаров для того чтобы обнаружить в них, а не в нём(обмене), стоимость. Это предполагает нахождение «другой» стоимости, которая находится не в обмене, а его образует и находится вне его, в самом товаре.
Стоимость это выражение одной вещи, одного товара в другом, «стоить» другого товара, а не самого себя.
«Мы должны возвратиться теперь к этой форме проявления стоимости. Каждый знает — если он даже ничего более не знает, — что товары обладают общей им всем формой стоимости, резко контрастирующей с пёстрыми натуральными формами их потребительных стоимостей, а именно: обладают денежной формой стоимости. Нам предстоит здесь совершить то, чего буржуазная политическая экономия даже и не пыталась сделать, — именно показать происхождение этой денежной формы, т. е. проследить развитие выражения стоимости, заключающегося в стоимостном отношении товаров, от простейшего, едва заметного образа и вплоть до ослепительной денежной формы. Вместе с тем исчезнет и загадочность денег. Простейшее стоимостное отношение есть, очевидно, стоимостное отношение товара к какому-нибудь одному товару другого рода — всё равно какого именно. Стоимостное отношение двух товаров даёт, таким образом, наиболее простое выражение стоимости данного товара».
Пока все знают что товары обладают общей для всех формой стоимости резко контрастирующей с пестрыми натуральными формами их потребительных стоимостей, которые составляют их общее количество, мы будем находится на грани маразма, подсчитывая их как Плюшкин, стараясь увеличить их количество.
В сущности это и привело по большому счёту к кризису «социализма» множеством и многообразием потребительных стоимостей увеличить общественное богатство, поскольку Карл Маркс показал его в таком виде.
Все товары не обладают общей для них формой стоимости, как суммой стоимостей всех товаров вместе в пределах общества и в виде общественного богатства, где каждый из них выражает потребительную стоимость.
В самом деле: во-первых товар не является товаром выражая только потребительную стоимость. В виде полноценного понятия он представлен меновой стоимостью, которая и должна обладать денежной формой стоимости, поскольку представляет обмен на деньги.
Во-вторых, стоимость есть отношение двух товаров и суммировать стоимость не получится никак. Стоимость есть отношение двух товаров, в котором один товар «стоит» другого. Её (стоимость) нельзя представить общей суммой всех товаров, а дальше при желании и отношением стоимостей товаров взятых в равнозначных пропорциях .
Стоимость нельзя представить суммой даже двух товаров, потому что это есть их отношение.
Точкой взаимодействия товаров является обмен, где вещи превращаются в товары и образуется их стоимость отношением друг к другу. До того, до обмена представление наличия стоимости в отдельно взятом товаре, превращают науку в утопию.
Стоимость булочки в 20 рублей и экскаватора в 800 тыс. рублей нельзя представить суммой, потому что булочка и экскаватор только претендует на данное, выраженное деньгами, количество другого, общественного труда.
Их истинная стоимость, если исключить деньги, представляет собой не затраченный на их производство труд, не тот труд, который «создал их стоимость». Стоимостью их является другой общественный труд, которого они «стоят».
В деньгах же выражается меновая стоимость, а не потребительная.
Деньги обслуживают обмен товаров и представляют собой «заменитель» стоимости, которая представляет собой общественный продукт, продукт труда других.
Деньги не выражают стоимость данного товара, а заменяют её, поскольку в качестве стоимости фигурирует не сам товар, стоимость которого выражают деньги, другой товар обмена, тот которого «стоит» данный товар.
Загадочность денег не исчезнет, если представлять потребительную стоимость денежной формой, а запутывает её.
Стоимостное отношение двух товаров, т.е. отношение их стоимостей ну никак не может дать простое выражение стоимости данного товара.
Скорее наоборот, согласно данным взглядам, простое выражение стоимости данного товара должно дать их стоимостное отношение, т.е. его отношение к другому товару «по-стоимости».
Общей формой стоимости товары также не являются, поскольку стоимость есть всего лишь отношение.
Отношение товара не «к какому- нибудь товару другого рода — всё равно какого именно», логично только в том случае если каждый из них имеет стоимость «внутри себя», т.е. согласно меркантилисским воззрениям. Отношение товаров формирует и образовывает обмен, а не простое приравнивание товаров по каким либо характеристикам имеющихся в каждом их них, «в себе».
То, что дальше исследует Маркс это отношение стоимостей товаров, как они взаимодействуют друг с другом. Представляя различные формы стоимости, относительную, эквивалентную и всеобщую он немного отходит от своего меркантилизма к ещё большей утопии. Относительная и эквивалентная форма стоимости предполагают одно и тоже. Относительная стоимость должна показать свою относительность по отношению к другой стоимости и в тоже время должна быть ей равна, экивалентна. Маркс же отходит от основ меркантилизма, он показывает что в качестве эквивалента стоимости одного товара выступает другой товар. Стоимость одного товара выражает другой товар – на самом деле всё так и есть, но Маркс выражает имеющуюся стоимость товара другим товаром, относительно другого товара. Получается что он меркантилист наполовину, выражая уже имеющуюся стоимость товара другим товаром. Логика получается такая же, как если децибелы приравнять к патефону.
Всё бы ничего, но эквивалент стоимости товара требует определённое количество другого товара по не открытым законам. Законы эти открыть невозможно потому что приравниваются не стоимости товаров и не сами товары, а стоимость одного товара и другой товар. Стоимость одного товара приравнивается к другому товару.
Стол приравнивается к трём стульям исключительно обменом.
Понятие стоимости как отношение двух товаров непременно требует относительность, отношением товаров, в котором один «стоит» другого и эквивалентность, равность стоимости обоих даваемую их обменом, тем что они «стоят» друг друга.
То, что К.Маркс называет всеобщей формой стоимости в действительности является обращением. Обращение в действительности является расширенным обменом, а не взаимодействием равнозначных стоимостей, при котором сам обмен превращается, трансформируется в приравнивание стоимостей .
Отношение двух товаров это не стоимостное их отношение, а отношение рождающее стоимость. Это рассмотрение выражает утопические, меркантилисские воззрения взаимодействием «стоимостей товаров».