Отправлено: 07.08.24 11:59. Заголовок: Детермининзм и свобода воли 20 лет спустя

Известие о смерти Александра Хоцея заставило меня в очередной раз задуматься о той огромной роли, которую Александр сыграл в моей жизни. С нашей дискуссии о детерминизме и свободе воли, состоявшейся больше 20 лет назад на старом форуме материалистов, началось моё знакомство с философией. Эта дискуссия (и последующее прочтении "Теории общества" и "Основной ошибки философии") полностью перевернула моё мировоззрение.

Между тем, приняв аргументы Александра и уступив под мощью его интеллекта, я внутренне всё равно испытывал некоторую неудовлетворённость, в теме свободы воли что-то продолжало меня смутно терзать, но всерьёз к этой теме я больше не возвращался.

Получив известие о смерти человека, столь сильно на меня повлиявшего, я стал вспоминать канву наших с ним дискуссий, местами снова её перечитал и заодно решил проверить, не появилось ли в философской мысли за последние 20 лет что-нибудь новое (или ранее мне неизвестное) на тему детерминизма и свободы воли. Запустив поиск в Литресе по ключевым словам, я наткнулся на книгу Майкла Газзаниги "Кто за главного. Свобода воли с точки зрения нейронауки".

В данной книге вопрос свободы воли рассматривается не с точек зрения физика и философа (как это было в нашей дискуссии с Хоцеем), а с точки зрения нейробиолога. Пока не дослушал, не могу понять, к каким итоговым выводам придёт автор. Похоже, он клонит к тому, что свободы воли в привычном для нас понимании нет, и само понятие свободы воли нужно пересматривать. Исследования Газзаниги и других нейробиологов показывают, что даже при волевых действиях (не распространяясь уже об инстинктивных) мозг сначала подаёт сигналы к действию, и только затем области мозга, ответственные за сознание, это осознают и интерпретируют как принятие решения о действии.

Расположена упомянутая область в коре левого полушария, и Газзанига называет её Интерпретатором. Газзанига утверждает, что когда нам кажется, что мы принимаем решение, решение мозгом уже принято. Сознание есть только зеркало, отражение нервной активности мозга. Похоже, что из этого автор хочет сделать вывод, что свобода воли иллюзия, и я с этим не согласен. На мой взгляд, то, как функционирует мозг (то, что сознание следует с опозданием за нервной активностью мозга), вовсе не противоречит ни наличию у человека свободы воли, ни тому, что действия человека осознаны. Впрочем, критиковать автора рано, я книгу пока не дослушал.

 Отправлено: 12.02.25 09:59. Заголовок: Супервентность (часть 2)

Итак, исследуемое событие может быть наблюдаемо (описано) на разных уровнях бытия. Например, социальное явление может быть наблюдаемо (описано) и как событие, произошедшее с обществом, и как действия людей, составляющих данное общество. Человеческое поведение может быть наблюдаемо (описано) и как событие, произошедшее с человеком, личностью, персоной, и как взаимодействие его внутренних органов, причем на разных «этажах» сложной иерархии частей организма: органов, тканей, колоний клеток и клеток. То же самое можно сказать и о клетках, и о молекулах, и о атомах и так далее до уровня знаний, достигшей наукой. При этом необходимо помнить, что таким образом наблюдаемы (описываемы) в основном целостные вещи: социум, многоклеточный организм, клетка, молекула и так далее. А вот колонии (и уж тем более скопления) вещей подобным образом наблюдать (описать) невозможно, так как у колоний нет новых эмерджентных действий, процессов и вообще событий. Колонии – это лишь совокупность однотипных вещей, а потому их действия, процессы, состояния и прочие события тождественны действиям, процессам, состояниям и прочим событиям их элементов-вещей, составляющих это множество. Конечно, идеальных, «чисто» теоретических колоний в мире не встречается, к тому же имеются и переходные формы между колонией и целостной вещью, поэтому тождественность событий реальных колоний и событий её элементов не достигается. Но это отдельная тема – опять я отвлекся. Вернемся к вещам разного уровня.
Еще раз повторюсь, что событие любой вещи (но не скоплений или колоний вещей, там все запутаннее) можно наблюдать (описывать) как на уровне этой вещи, так и на уровне её частей. Причем на уровне частей такое наблюдение (описание) можно производить на различных «этажах» данного уровня, так как вещь имеет сложное иерархическое строение. Например, процессы взаимодействия частей молекулы белка можно наблюдать (описывать) как события, происходящие либо с третичными структурами - «доменами», либо с вторичными структурами – «спиралями» и «листами» («складчатыми слоями»), либо с первичными структурами – аминокислотами. И даже еще «глубже»: с «частями» аминокислот, вплоть до отдельного атома, которые уже являются «нижележащими» по сравнению с молекулярным уровнем. Аналогично можно все это применить и к клетке, и к многоклеточному организму, и к социуму. (С атомом сложнее. Это уровень, где обычный ум уже просто «пасует» перед теми событиями, которые там происходят.)
И, вроде бы, казалось бы, при рассмотрении мозга, описанный алгоритм наблюдения (описания) можно было бы применить и к «мозговым» событиям, но тут-то и возникает «заковыка» с «первым лицом». В этом случае наблюдение (описание) субъектом производится не за объектом, а за самим субъектом, то есть за тем, кто и наблюдает (описывает), то есть за самим собой. И если «разрыв» в наблюдении (описании) на разных уровнях бытия в случае с «третьими лицами» легко устраняется тем, что каждый субъект может наблюдать (описывать) объекты на каждом уровне наблюдения (описания), то в случае наблюдения (описания) «от первого лица» такой маневр невозможен. Нейрофизиологические («физические») события, происходящие в конкретном мозге, может наблюдать (описать) любой субъект, а вот сознательные события доступны лишь тому субъекту, в мозге которого эти явления и осуществляются. «Разрыв» не закрывается «стандартным» способом. И устранить данную проблему можно только одним методом – принять наличие такого не устраняемого «разрыва» и смириться с этим, признав, что психические явления, и в том числе сознательные события, представляют из себя одну из ипостасей «мозговых» явлений, которые субъект наблюдает на более «высоком» уровне, чем нейрофизиологические события. Например, можно современными приборами (ЭЭГ, ЭКоГ, LFP, MUR, SUR, МЭГ, ФункМРТ, ПЭТ и другие) фиксировать нейрофизиологические события, происходящие в мозге, и одновременно наблюдать (описывать) свои сознательные события, и таким образом исследовать сознательные явления на разных уровнях бытия. И из такого наблюдения и сделать вывод, что сознательные события и соответствующие им нейрофизиологические явления есть супервентно связанные события, происходящие с одной и той же вещью в разных её ипостасях, на разных уровнях её бытия, подобно «связыванию» зрительной и слуховой модальностей при наблюдении за громом и молнией. Другого выхода из данного «разрыва» наблюдений (описаний) я не вижу. Наличие «разрыва» в наблюдении (описании, объяснении, понимании) сознательных явлений есть, и это нужно признать. Этот «разрыв» преодолеть невозможно, как невозможно отождествить звук и свет, гром и молнию. Можно лишь игнорировать эту «пропасть», приняв за алгоритм действий по исследованию сознательных явлений «стандартный» научный подход. Подобно тому, как ходьба, как процесс, представляет из себя и взаимодействие организма со средой, и взаимодействие органов и тканей данного организма между собой, так и сознательные события одновременно являются: «снаружи» - опознаванием, узнавание, осознанием психических событий, и «изнутри» - взаимодействие частей мозга, то есть нейрофизиологическими явлениями. Можно ли это доказать? Не уверен. Но убежден, что этот тезис невозможно и опровергнуть. Никакие «философские зомби» здесь не помогут, ибо сами требуют доказательств. Принятие первичного допущения, что сознательные события (процессы, состояния и так далее) являются «мозговыми» событиями, но в то же время отличны от нейрофизиологических событий уровнем протекания – это выход из тупика, в который пытаются загнать исследователей панпсихисты и дуалисты. С таким же успехом можно требовать доказать, что скорость света является максимально возможной скоростью перемещения любого объекта мира. Или требовать доказать, что наш мир трехмерен.
Но вернемся к уровневым описаниям «мозговых» событий (этим понятием я объединил психические и нейрофизиологические события по месту их осуществления). Сложностей с идентификацией нейрофизиологических событий у нас не возникает. На каждом «этаже» уровня мозга происходят свои «мозгофизиологические» явления. Так нейроны взаимодействуют на «нейронном этаже» «внутри» систем нейронов, называемых «колонки». Колонки, то есть упорядоченные структуры нейронов, взаимодействуют между собой на своем «этаже», каждая «внутри» новой упорядоченной структуры, назову её «зона». На более «высоком» «этаже» - «этаже зон», сами зоны уже взаимодействуют друг с другом в рамках структур, которые можно назвать «области». И так далее, вплоть до такого «высокого» «этажа», как мозг. (Сам мозг тоже входит в структуру нервной системы, которая есть часть организма). Вот такое вот иерархически «поэтажное» построение частей мозга. Конечно, я описал все эти структуры условно, упрощенно и схематично. Нейрофизиологи без меня и лучше меня разберутся со всем этими хитростями. Ученые уже много что знают и о структуре мозга, и о функциях, то есть специфических взаимодействиях, отдельных частей каждого «этажа». Нейрофизиология развивается «семимильными» шагами.
А вот если говорить о психических явлениях, то тут все выглядит удручающе непонятно. Я неоднократно выше писал, что нейрофизиологические события – это как бы «внутренние» явления мозга, а психические – вроде как «наружные» события, уподобляя их действиям молекулы белка и взаимодействиям «доменов» молекулярной структуры. Однако, для мозга, как некоей отдельной, целостной, единой вещи, «наружными» событиями являются «получение» сигналов от рецепторов и «выдача» команд мышцам и органам. Это тоже «мозговые» события, соответственно, и нейрофизиологические тоже. Но, что важно, они есть психические явления, но никак не ментальные, и уж, конечно, не сознательные. То есть сознательные события, как часть психических явлений, являются «внутренними» феноменами мозга, точно также, как и нейрофизиологические события. Но сознательные явления и нейрофизиологические явления не тождественны. Это различные события, хотя и происходят одновременно и супервентно. Следовательно, в мозге есть некий «этаж», в котором и происходят именно сознательные события. То есть психические явления происходят во всех частях и «этажах» мозга, а ментальные только на определенном «этаже», то есть не со всеми, а с некоторыми частями мозга. То же самое и с сознательными событиями. Они происходят на каком-то из «этажей» структуры мозга и осуществляются определенным числом частей мозга. И тогда для данного «этажа» будет характерно то, что в нем идут специфические «внутриэтажные» нейрофизиологические явления, как «внутренние» события, и в то же время происходят сознательные события, как «внешние» для данного «этажа». Именно на данном «этаже» мозга упорядоченное протекание нейрофизиологических процессов, то есть взаимодействие частей этого «этажа», осуществляет одновременное протекание и сознательных событий. В частности, поддержание внимания, как сознательный процесс, точнее элемент сознательного процесса, наряду с ощущением и опознаванием, который мы и наблюдаем «от первого лица», осознаем именно как «сосредоточение внимания», одновременно этот же процесс есть и подавление, торможение активности разных сигналов, приходящих от разнообразных рецепторов, с «пропусканием» одного сигнала, возможно, таламусом, то есть одной из структур мозга. Это и психический, и нейрофизиологический процесс. Каков же конкретно данный сознательный «этаж» мозга? Я не смогу ответить на данный вопрос. Это прерогатива ученых-физиологов. Однозначно тут задействована лобная доля коры больших полушарий, но вся или её области предстоит выяснять. Трудностей, нюансов, проблем на пути исследования данного вопроса еще много. Однако, по крайней мере для меня ясно, что никакого мистического духа, или трансцендентального свойства или даже отдельной от мозга сущности тут нет. Сознательность – это «естественное» свойство событий некоторых «частей» мозга, образующих определенный его «этаж». По данному свойству мы различаем события сознательные от бессознательных и несознательных, то есть различные психические явления, осуществляемые разными частями мозга, на разных «этажах» его структуры. Причем наблюдать (описывать) сознательные события можно как «от первого лица», то есть самим субъектом наблюдения своего же мозга, так и посторонним субъектом, то есть «от третьего лица». В первом случае субъект наблюдает (описывает) именно сознательные события, как психические явления, а во втором – субъект наблюдает (описывает) нейрофизиологические события. Связь между этими событиями супервентная, то есть это два разных феномена связанные тем, что происходят с одним и тем же, но протекают они на разных уровнях: «снаружи» и «внутри». А сознание – это способность осуществлять данные сознательные процессы.
Для того, чтобы стало более понятными мои рассуждения, приведу следующую аналогию. Внутри организма есть кровеносная система, по которой движется кровь. Если этот процесс уподобить психическим процессам (что, конечно, имеет ряд недостатков), то само движение крови осуществляется в специализированном органе – сердце, на подобии другого органа – мозга. Сердце сокращается и расслабляется и тем самым осуществляет наряду с работой клапанов движение потока крови. Так вот, существуют несколько взаимосвязанных кардиофизиологических процессов: возбуждение, сокращение, расслабление и т.д. Я не буду делать вид, что являюсь экспертом-кардиологом. Все описания условны и схематичны. Однако, вполне можно описать события, происходящие в сердце по принципу их казуальности или по супервентности. Так, процесс возбуждения тканей сердца, как причина, вызывает сокращение сердечной мышцы, как следствия. Это казуальная связь двух процессов (событий). Но сокращение сердечной мышцы можно описать и как взаимодействие мышечных тканей, или молекул миозина и актина. То есть изменение структуры расположения молекул миозина и актина, мышечных волокон, тканей и т.д. одновременно является и сокращением сердца. То есть сокращение сердца, как событие, супервентно, или имеет супервентную связь, с кардиофизиологией. При этом, если бы само сердце наблюдало (описывало) данные события, то «разрыв» между наблюдениями (описаними) своего сокращения и кардиофизиологией также был бы неустраним. Сокращение сердца является не только супервентным кардиофизиологии, но еще и приватно, ибо не может сокращение конкретно этого сердца быть «перенесено» другому сердцу. Сокращение сердца - субъектно, так как наблюдается (описывается) только этим сердцем (в нашем фантазийном варианте). Оно же «интенционально», так как сокращение сердца обеспечивает не только поток крови к тканям организма, но и к своим собственным мышцам. И так далее и тому подобное. Этими рассуждениями я лишь еще раз хотел показать, что ничего сверхъестественного в сознательных событиях с их свойствами супервентности, приватности, субъектности, интенциональности и других, я не наблюдаю. Конечно, они имеют свою специфику. Но какие процессы их не имеют? Кровоснабжение, пищеварение, интоксикация, мочевыделение не менее специфические процессы. Все они различаются друг от друга и от психических событий. Но в то же время они могут быть уподоблены психическим событиям, потому что также супервентны, интенциональны, приватны, но разве, что не субъектны, так как субъектность означает сознательность.
На этом пока все. Далее попробую указать на типичные ошибки при рассмотрении сознания и сознательности, которые я уже упоминал в тексте, но тут соберу их вместе, чтобы закончить как некое резюме. Ибо сказано где-то: «Дело без конца, что кобыла без хвоста».

Галиев М.М.
12.02.2025

 Отправлено: 09.03.25 09:55. Заголовок: Заключение (часть 1)

Приветствую всех. У нас, у масонов, есть такая примета, что если начать разговор со слов: «У нас, у масонов, ...», то слушать тебя будут гораздо внимательней. Но я не буду прибегать к таким методам, а продолжу в своём нудном и скучном стиле.
Итак, что такое «сознание» и каковы ошибки в понимании данного феномена?
Я дал такое определение термина «сознания»:
Сознание есть способность мозга живого существа, в частности, человека, осуществлять сознательные события. То есть сознание – это прежде всего способность, подобно способности живого существа к пищеварению, мочевыделению и детоксикации своего организма. Когда мы говорим, что человек обладает сознанием (пищеварением, мочевыделением) мы как раз и имеем в виду, что органы (части органов, системы органов) человека могут совершить некие события, например, сознательные процессы. При этом даже если человек в данный момент находится в бессознательном состоянии, скажем, спит в фазе медленного сна или находится в коме, сознание, как способность ему все равно присуще, только отсутствует в данный момент. Когда же мы говорим, что человек находится в сознании, мы удостоверяем, что эта способность актуализирована здесь и сейчас. Вот это и есть первая хитрость: понимание термина «сознание» или как специфическую способность человека, то есть рассмотрение этого явления, как «сознания вообще», а значит удостоверение возможности нахождения мозга в сознательном состоянии, или как самого этого сознательного состояния, в котором мозг в данный момент и находится, то есть реализация этой возможности - действительность. Однако, мало кто отличает эти два вида «сознания». При описании ситуаций, когда «человек обладает сознанием» и «человек находится в сознании», используется один и тот же термин. Думаю, что желательно первом случае использовать понятие «сознание-способность» («сознательная способность»), а в случае же актуализации данной способности, то есть нахождении в сознательном состоянии, применять термин «сознание-состояние» («сознательное состояние»). Соответственно, человек имеет сознание-способность, то есть обладает способностью к совершению сознательных событий, а муравей, например, не имеет сознания-способности, то есть у него данной способности нет. В то же время, человек может находится как в сознательном состоянии, или в сознании, как состоянии, так и в бессознательном состоянии, то есть бессознании, как состоянии. Муравей же всегда в состоянии несознания. При этом стоит помнить и тот момент, что «способность» - это явление гносеологическое, то есть оно не существует без субъекта, а «состояние» - онтологическое, тут субъект не обязателен. Объект может находится в том или ином состоянии сам по себе. А вот иметь «способность» он может только благодаря выявлению данной его способности субъектом.
Но этими двумя феноменами множество сознательных явлений не ограничивается. Далее можно констатировать, что само состояние есть поддержание конкретных специфических процессов, в частности, сознательных, бессознательных и несознательных. Следовательно, мы различаем все эти явления по определённому свойству – «сознательности». Ведь в данном случае мы исследуем не «способность вообще», не «состояние вообще», не «процессы вообще» (что также можно и нужно делать), а некие особенные феномены: «сознательные» способность, состояние, процессы, то есть предметом исследования выступает именно некое свойство – «сознательность». Соответственно, тут у нас уже четыре явления:
- способность к сознательному состоянию;
- само сознательное состояние, как поддержание сознательных процессов;
- сознательные процессы, как множество действий (причём сами эти действия, то есть акции-реакции, могут быть и несознательные);
- сознательность, как свойство всего этого многообразия явлений.
Итак, первая ошибка – это не различения всех этих феноменов. Сознание, как способность - это не то же самое, что и сознание, как сознательное состояние. А сознательные способность и состояние в свою очередь отличны от сознательных процессов. И всем им присуща некая особенность, отличающая их от иных явлений, которая и есть свойство «сознательности». Все рассматриваемые нами явления сходны по данному свойству, то есть они все сознательные, относятся к феномену «сознание», но отличны по нему же от бессознательных и несознательных явлений. По сути, мы исследуем именно свойство сознательности, а способность или состояние, или процессы. Но само свойство не «реет» над миром одна-одинёшенька, а всегда присуще какому-либо сущему. Поэтому любой индивид, не обладающий данным свойством, соответственно, не имеющий протекающих в нём сознательных процессов, не находится в сознательном состоянии, и более того, не способен в таком состоянии находится, то есть у него нет сознания. А это значит, что такой индивид, например, «философский зомби», не может совершать осознанное поведение, и мы, как наблюдатели, сразу это обнаружим, подобно тому, как мы легко отличаем неосознанное поведение муравья и человека. Существо без сознания не может быть тождественно существу с сознанием, так как их поведение обязано быть различным. Иначе само понятие «сознание» просто исчезает, превращаясь в нечто неопределённое, в некий «туман в головах» наблюдателей.
Вторая ошибка заключается в том, что сознание-способность, отождествляется с некоей вещью, реальным предметом мира. Ведь при утверждении «человек обладает сознанием» можно предположить, что обладание является вещественным, наподобие ношения штанов или наличия сердца. Человек имеет квартиру, туфли, печень, мозг и сознание. Обладание каждым из этих сущих похоже друг на друга именно по признаку обладания. Поэтому совсем не сложно поддаться такому опредмечиванию сознания-способности, когда у человека имеется и скипетр власти, и сердце, и сознание, как некие вещи. На этом и зиждется дуализм. Но сердце – это реальная вещь. Его можно потрогать, вырезать, заменить и так далее. Сознание же, как способность, есть идеальная сущность, нереальное нечто. Это наша оценка того, что кто-то (или что-то) может в будущем совершить некое событие, например, будет находится или поддерживать сознательное состояние. Этой сущности в мире вне человеческого мозга просто нет.
Или другой пример на ту же тему. Выражение «мозг порождает сознание», подразумевает то, что под «сознанием» в этом случае утверждающие неявно, бессознательно, априорно имеют в виду некий предмет или продукт, ибо породить можно только что-то отдельное, существующее вне порождающего. То есть первая вещь - мозг, каким-то хитрым образом «родит» из себя вторую вещь (или продукт, как множество вещей) - сознание. Ну, а потом, видимо, это сознание-вещь уже и без наличия мозга вполне себе может существовать самостоятельно, как моча помимо почек или жёлчь помимо печени. В таком явном виде становится понятно, что это ошибка, так как сознание-способность отдельно, самостоятельно от мозга (и даже более того, от его определённых частей), на подобии сознание-вещи, существовать не способно. Не может быть способности мозга без самого мозга.
Несколько проще с пониманием обстоит дело с сознанием-состоянием или сознательными процессами. В этом случае никто не спутывает состояние или процесс с вещью. Состояние мозга (хоть сознательное, хоть бессознательное) явно отличается от самого мозга. Но и тут возможны такие выверты, что понимание нахождения мозга в сознательном состоянии представляется не как простое поддержание сознательных процессов в мозге, а как пребывание мозга в некоей «пространственности», подобно тому, как человек находится в комнате, на природе, в космосе. То есть состояние отделяется от самого носителя данного состояния, но при этом превращается в нечто неопределённое, в ещё один «туман в мозгах». Или же мозг оказывается неким «приёмником» этой разлитой вокруг нас «сознательной субстанции». Вся неопределённость подобного «пространства» или «субстанции» остаётся на совести всех этих фантазёров.
А вот с процессами такой уловки никто не осмеливается проделать. Поэтому все дуалисты ведут речь о сознании, сознательных состояниях, но никак не о процессах. Так легче «запудрить» мозги.
Если же вспомнить ещё и о том, что исследовать необходимо не столько способность, состояние или процессы, а как раз свойство всех их, то есть особенность способности, состояния или процессов, то правильнее начинать изучать сознательность, как ту самую особенность, прежде всего, процессов. Ведь процесс ни с чем не спутаешь и остаётся только выявить особенность такого специфического процесса, как «сознательный процесс».
Однако этого мало. Ведь мы сейчас рассматривали сознательные явления в общем виде: сознание-способность, сознание-состояние, сознательный процесс и само свойство сознательность. Но все они существуют в различных видах. Так, сознательными является такие процессы, как ощущение, мышление, фантазирование, эмоции и так далее. Это уже конкретные разновидности сознательных процессов. А поддержание таких процессов является сознательным состоянием каждого конкретного вида. Человек может находится в состоянии созерцания, то есть поддержании процессов ощущений внешнего мира, или в состоянии воспоминаний, то есть поддержания процессов вызывания из своей памяти представлений и моделей, или в состоянии мышления, то есть специфической «обработки» моделей и идей, в частности, в упорядочивании их в некие суждения и так далее. Следовательно, ещё одна ошибка может подстерегать исследователей тогда, когда они вместо «сознательных явлений вообще», будут рассматривать какую-то их разновидность, например, философы очень любят ощущения: цвет, боль и подобное, принимая эти конкретные виды сознательных процессов за единственно существующие, а все остальные как бы уже нечто иное. Более того, сознательные явления не только существуют (наличествуют, протекают) в различных конкретных видах, которые несомненно также отличаются между собой, в то же время оставаясь все же именно сознательными феноменами, но и у разных живых существ они различны по своему конкретному «составу». Так, животные подобные ежу вряд ли имеют мышление аналогичное человеческому (если имеют вообще). Сознательные явления, «натурально» связанные со структурами мозга, по мере усложнения самого мозга возникают во все большем количестве своих разновидностей. Так, «первичное» сознание представляет из себя способность находится в сознательном состоянии созерцания, то есть поддержании процессов ощущений. Потом появляется способность к представлениям, потом к целеполаганию, мышлению, фантазиям, самосознанию и так далее, вплоть до человека с его осознанием своего сознания. Без учёта всех этих «тонкостей» и разновидностей сознательных явлений вполне можно запутаться. Очень уж не простое это сущее - сознание.
Далее, нужно сказать о том, что выше по тексту сознательные явления и их спутывание друг с другом и с иными явлениями мы рассматривали отдельно, как феномены «сами по себе». Однако исследователям предстоит не только определиться, что из себя представляют сознательные процессы, сознательные состояния и сознание, как способность, но и изучить отношения этих явлений к другим феноменам. И если с одной стороны отношений мы имеем четыре явления: сознание, сознательное состояние, сознательный процесс и свойство сознательности, то другой стороной отношения выступают нейрофизиологические процессы, мозг, организм человека в целом и некое туманное «физическое». Четыре на четыре даст шестнадцать возможных вариантов отношений. Соответственно, ещё одной ошибкой исследователей сознания будет смешивание «в кучу» всех этих отношений, в то время как всех их необходимо рассматривать по отдельности. Иначе, мы будем подразумевать одно, а те, кому мы будем описывать отношение указанных явлений, будут понимать совсем иное. Как говорили на Руси: «я ему про Ивана, а он мне про болвана». Так, например, отношение сознания и мозга – это отношение наличия у вещи (мозга) некоей способности находится в особом состоянии. То есть это отношение «наличия-обладания». Но некоторые мыслители данное отношение сознания и мозга трактуют, как причинно-следственную связь, и ищут некую казуальность, что сделать принципиально невозможно. Казуальность, как отношение между действиями и процессами, не применимо к отношению между вещью, в частности, мозгом, и другим явлением, какое бы оно ни было. Присущесть - не причинность.
Или ту же казуальность можно попытаться обнаружить в отношении сознательных и нейрофизиологических процессов, так как тут имеются и с одной стороны - процесс, и с другой стороны - процесс. Но и здесь не всё так просто. Эти процессы не вызывают один другой, как в причинно-следственной связи, а есть одно и тоже, но на разных уровнях бытия. Но об этом я уже писал ранее.
Если же рассматривать отношение сознания к чему-то «физическому», то сперва необходимо понять, что подразумевается под «физическим». Тут такой простор для творчества, что каждый может выдумывать все, что захочет. Так, огромная масса философов сознания «борются» с «физикализмом», называя отношение «ментального и физического» главной проблемой философии. При этом мало, кто объясняет, что же каждый из них подразумевает под «физическим». Изначально «физикализмом» называлось чисто лингвистическая процедура перевода любого предложения на язык «физики». Мол, такие «физические» рассуждения являются научными, а остальные - так, просто «погулять вышли», то есть обыденные. И, по их странному мнению, первые, как научные, являются истинными, а вторые – неизвестно, истинны или ложны. Поэтому и надо, якобы, «переводить» все рассуждения на «язык физики». Но даже в таком языковедческом понимании остаётся загадкой: а что такое «язык физики»? Что вообще понимается под терминами «физика», «физический» и «физикализм»? Если мы описываем репликацию ДНК не с помощью квантовых эффектов, а в своих собственных терминах, то данное описание негодно? Или все действия нейронов нужно описывать только уравнениями Максвелла или даже диаграммами Фейнмана? Мне думается это ошибочное мнение. На каждом уровне бытия возникают свои новые, эмерджентные действия, процессы и состояния, которые имеют свои собственные закономерности, которые мы и описываем как некие законы. То, что мы выводим химические законы, не используя законы «дохимических» взаимодействий, не говорит о том, что они ложны. Они просто не полны. И наличие закономерностей, и их описаний в виде законов, как на собственном уровне, так и на более «низких» уровнях (химическом и «физическом», точнее молекулярном и атомарном), делает понимание явления полнее, понятнее и достовернее, но не истиннее.
А если мы из гносеологии (и тем более лингвистики) перейдём к онтологии, то тут вообще ясней ясного видно, что все многообразие существующих явлений подразделяется на уровни: социальный, организменный (многоклеточный), клеточный, молекулярный, атомарный, элементарночастичный, кварково-глюонный и так далее до бесконечности. Так какой же из этих уровней «физический»? Не определившись с этим, невозможно выяснить и отношение между ментальным и «физическим». Поэтому я могу с уверенностью заявить, что нет такой проблемы, как отношение ментального и «физического». Тем более, что и само ментальное отличается от её разновидности – сознательного.
Вообще, в рассуждениях философов сознания постоянно путаются все эти отношения. То они, якобы, рассматривают отношение ментального и физического, то отношение ментального и физиологического, то отношение сознания и тела, то отношение сознания и мозга, то ещё какое-нибудь. Но все эти отношения разные, так как объекты отношений каждый раз другие. Как их можно считать одинаковыми и исследовать как одну и ту же проблему? А почему не рассматривается проблема отношений ментального и социального или сознания и «браны» (многомерной мембраны в М-теории)?
Единственная проблема, которую, как мне кажется, реально можно серьёзно исследовать – это отношение психических (сознательных, бессознательных, несознательных) явлений и мозга, которую можно разбить на множество подпроблем, которые образуются при выяснении отношений разных феноменов: с одной стороны, сознание-способность, сознательные или бессознательные состояния, сознательные или бессознательные или несознательные процессы и осознанное или неосознанное поведение, а с другой, организм (тело), мозг, нейрофизиологические процессы, протекающие в нем, и нейрофизиологические состояния мозга. Вот эту «кучу» подпроблем и стоит исследовать каждую наособицу. А «физическое» следует выбросить на «помойку истории», как неоднозначное, неопределённое и сомнительное.
Ещё одна группа ошибок возникают тогда, когда исследователи игнорируют эту самую уровневость сущих, то есть те различия между явлениями на каждом таком уровне, а точнее, возникновение эмерджетных свойств у вещей каждого уровня бытия. Так, молекулам присущи новые, не имевшиеся на атомарном уровне, свойства, то есть молекула может совершать действия, которые атом совершить не можем принципиально. Но при этом не все действия таковы. Молекула имеет и «атомарные» свойства. Например, молекулярная масса есть сумма атомарных масс, то есть это не принципиально новое свойство (особенность действия), а лишь количественное их различие. А вот способность менять свою конфигурацию, скажем, принимать третичную структуру белка, это уже нечто новое, не присущее атомам данной молекулы. Или возможность размножаться, как это может делать молекула РНК. И когда мы рассматриваем мозг, как систему, состоящую из клеток, необходимо учитывать уровневость самого мозга и эмерджентность его свойств. Нейроны – это вещи уровня «ниже», чем мозг. Поэтому у мозга выявляются не только «доклеточные» свойства, например, масса, объем и тому подобное, но и эмерджентные свойства: «мозговая» физиология, отличная от физиологии нейронов, глий и других элементов системы-мозг. И эта «мозговая» физиология и будет называться психикой, то есть деятельностью данного мозга. А вот уже сами психические явления (процессы, состояния) будут подразделяться на несознательные, бессознательные и сознательные. И все эти процессы, с одной стороны, имеют эмерджентные свойства, так как отличаются от свойств своих составных частей (нейронов, глий и других), а с другой стороны, имеют и различные свойства, отличающие эти явления друг от друга.
Так, несознательные явления (процессы, состояния) – это такие явления, которые никак не могут быть сознательными, при том, что они - психические, то есть являются «мозговыми» физиологическими событиями. Например, «деятельность» мозжечка является несознательной. А восприятие мозгом сигналов внешней среды, потребностей или показаний проприорецепторов до определённой степени, до некоторого уровня, является несознательной. Осознаем мы, в частности, не первичные сигналы от рецепторов, а уже «переработанные» в первичных сенсорных зонах, то есть, скорее, образы, а не ощущения.
Бессознательные события (процессы, состояния) – это такие явления, которые могут быть сознательными, но в данный момент ими не являются. Например, в известном эксперименте с невидимой гориллой на баскетбольной площадке люди так сосредоточены на подсчёте количеств ударов мяча о площадку, что не замечают, что между игроками бродит актёр, одетый в маску и шкуру гориллы. Они воспринимают всю картину в целом, в том числе и эту гориллу-невидимку, но осознают только ту её «часть», на которой сосредотачивают своё внимание. Этим же, кстати, пользуются иллюзионисты и воры. Мы осознаёт то, на чем концентрирует внимание. И таким же образом мы различаем голос отдельного человека в толпе говорящих или шуме дискотеки. Всё, что вне внимания бессознательно.
Сознательные явления – это такие психические (ментальные) события, которые и могут быть сознательными в принципе, чем и отличаются от несознательных, и являются сознательными в данный момент, отличаясь от бессознательных.
Все эти описанные явления присущи конкретному уровню бытия – организменному. Ни у обществ, ни у клеток, ни у молекул и так далее нет и не может быть указанных явлений. Никакой фундаментальностью, всеобщностью, тотальностью и тому подобным психические явления не обладают, потому что психические явления, в том числе и сознательные, присущи мозгу, который имеется только у многоклеточных организмов. Кто не согласен должен доказать обратное. Причём фактологически, а не спекулятивно, используя фантазии типа «философского зомби».
Однако не у всех многоклеточных организмов есть сознание. И тут я плавно перехожу к следующей ошибке – к не различению объектов одного уровня: скоплений, колоний и вещей.
О различии целостных вещей, колоний и скоплений я уже писал ранее. Здесь лишь кратко напомню, что на каждом уровне бытия вещи представлены тремя разновидностями: скоплениями, колониями и целостными вещами, или проще говоря - целыми.
Скопление – это простое множество вещей, локализация которых осуществляется некими внешними воздействиями. Например, зрители на концерте рок-группы, атмосфера Земли и так далее. Длительность существования скоплений определяется длительностью внешних воздействий, объединяющих вещи в данное скопление. В случае исчезновения этих действий скопление распадается по причине внутренних взаимодействий элементов скопления. Если же в момент прекращения внешних воздействий таких взаимодействий элементов скопления нет, то оно некоторое время сохраняется до тех пор, пока иные внешние действия не разрушат его.
Колония – это более устойчивое образование. Она образуется тогда, когда совокупность вещей формируется уже внутренними взаимодействиями. Примеры я уже приводил: семья, как группа людей, связанных внутренними отношениями, вольвокс - совокупность одноклеточных водорослей, целлюлоза, которая представляет из себя соединение молекул сахаров или кристалл поваренной соли, состоящей из атомов натрия и хлора. Да и та же вода, которую так любят приводить в качестве примера философы сознания, также является колонией молекул Н2О. Тут интересно то, что колонии могут быть очень разнообразными. Так у семьи есть два состояния: есть семья и нет семьи. А вот у воды уже три состояния: лёд, как «настоящая» колония, пар, как отсутствие колонии, и жидкость, как что-то промежуточное. А есть ещё и колонии более «сложные». Например, сплавы. Так, сталь, как колония атомов железа и углерода, может находится в нескольких состояниях. В твёрдом, жидком и в промежуточных переходных состояниях. В тому же каждое состояние ещё имеет и свои особенности: аустенит, цементит и тому подобное. Но это я отвлёкся. Исследовать колонии, конечно, интересно, но к мозгу и сознанию эти объекты имеет косвенное отношение. Поэтому перейду к наиболее устойчивой разновидности вещей, к целому, то есть целостной системе.
Целое (целостная вещь) отличается от колонии тем, что представляет из себя такую систему, элементы которой являются функциональными, то есть выполняют некую специфическую функцию в этой системе, их взаимодействия как бы «дополняют» другие. Каждый элемент не просто взаимодействует с другим элементом, как в колонии, а осуществляет свою отдельную функцию. И целое, при взгляде на неё «изнутри», именно функционирует. Это функционирование, представляющее из себя упорядоченное функциональное взаимодействие «частичек» целого, то есть элементов данной системы, приводит к тому, что у такой вещи, как целого, появляется новое действие со специфическим эмерджентным свойством. Таким образом, если колония имеет только такие действия, которые есть сумма действий элементов колонии, например, вес (масса) воды равна весу (массе) составляющих её молекул Н2О, то человек, кроме подобных действий – его вес есть сила воздействия на опору, то есть сумма весов его частичек, имеет ещё и совершенно новые действия, которые не присущи ни клеткам, ни молекулам, ни атомам, ни протонам, ни гравитонам и так далее. Человек может ходить, жевать, писать, говорить и тому подобное. И вот одно из таких поведений может быть осознанным, то есть в человеке происходят некие процессы осознания. И человек имеет соотвествующий орган - сознательный мозг, в котором и происходят все описанные ранее сознательные процессы, которые представлены либо как нейрофизиологические процессы, либо как «квалиа».
Следовательно, данное отличие разнотипных вещей одного уровня также нужно учитывать. Поэтому я и писал ранее, что аналогия сознательности человека и текучести воды принципиально не корректно. Человек – это целое, целостная вещь, «частичками» которой являются функциональные элементы – клетки. А вода является колоний, причём в своём очень своеобразном состоянии. Если уж брать в качестве аналогии систему, состоящую из молекул Н2О, то делать это нужно в виде льда, а не жидкой воды. И у такой «настоящей» системы нет свойства «текучести». Все свойства, то есть особенности действий, льда – это сумма действий молекул. Как бы то ни было, вода и человек – это разные типы вещей.

 Отправлено: 09.03.25 09:56. Заголовок: Заключение (часть 2)

Другая сложность (кроме отличия целых и колоний) заключается ещё и в том, что само становление целых (целостных вещей) из колоний путём преобразования элементов колонии в «частички» целого предполагает промежуточные вещи, когда её конкретная разновидность уже, вроде, не «типичная» колония, но ещё и не «полноценное» целое. Например, гидра – это ещё колония или уже целое? А риниофиты? А вирусы? Соответственно, определить к какому уровню бытия относится та или иная вещь иногда может быть затруднительно. Более того, некоторые эмерджентные действия вещи возникают только у довольно сложных целых. Молекула воды не может размножаться, а молекула РНК может. Чтобы возникло такое эмерджентное действие (процесс), как размножение, молекула должна быть очень сложной. То же самое и с сознательностью. Для того, чтобы многоклеточный организм приобрёл эмерджентное свойство сознательности, эта целостная система должна быть очень сложной. В частности, у неё должен быть «навороченный» иерархически устроенный мозг.
Отсюда и с аналогиями, и с уподоблениями сознательных процессов с иными событиями и мозга с другими вещами надо быть крайне осторожным. Так, я бы предложил сравнивать и уподоблять психические явления не с текучестью воды или чем-то подобным, а с пищеварением, то есть рассматривать физиологические процессы в одноуровневом организме.
Сложная пищеварительная система, например, человека, устроена иерархически. Самый «низший» уровень – это разнообразные клетки данной системы. Например, париетальные клетки вырабатывают желудочный сок и кислоту. Они объединены в колонию, то есть в совокупность клеток, выполняющих свою функцию - секрецию. Другие колонии, допустим, «главных» клеток, отвечают за выработку пепсина, а колонии слизистых клеток вырабатывают слизь, защищающую другие клетки от желудочного сока и кислоты. Все они совместно с соединительными клетками, вырабатывающими коллаген, и с некоторыми другими клетками образуют ткань желудка. А вместе с мышечным каркасом, связками и прочими тканями все они образуют желудок. Ротовая полость, пищевод, желудок, двенадцатиперстная и прочие кишки вплоть до ануса формируют пищеварительную систему. (Я описываю анатомию пищеварительной системы условно, возможно с ошибками, но главное тут не точность, а принцип устройства). Именно так и организованы сложные системы организма. Тело представляет из себя иерархию «поэтажно» расположенных вещей, а точнее псевдовещей (или субвещей), то есть функциональных элементов каждого «этажа» данной структуры. «Частички» - клетки и их колонии, объединяются в субвещь – ткань. Ткани формируют орган. Органы образовывают системы. Функциональный комплекс таких систем и есть организм. Это «натуральная», «вещная» структура, состоящая из частей целого. Действия же каждой такой структурной единицы, части, осуществляют весь единый функциональный процесс в организме. Например, пищеварение. При этом на каждом «этаже» данной процессуальной структуры происходит преобразование взаимодействий элементов этого «этажа» в действие «системы» следующего «этажа». Взаимодействия субвещей «нижнего этажа» целого являются в то же время и действием субвещи «верхнего этажа». Так, одновременные действия разных клеток ткани желудка приводят к расщеплению белка пищи, а последовательное действие желудка и кишок к появлению питательных веществ в кровеносной системе. То есть на каждом «этаже» комплекса отдельных процессов возникают такие действия, которые имеют эмерджентные свойства. Например, ткани могут осуществлять процессы, которые не могут выполнить отдельные клетки или даже их колонии. А деятельность органа имеет новые свойства, не присущие отдельным тканям. Кроме того, в данной системе имеются и предварительные процессы, скажем, пережёвывание пищи, и окончательные процессы, например, дефекация, которые к основному процессу пищеварения, представляющему из себя функцию насыщения питательными веществами кровеносного русла, не имеют прямого отношения. Соответственно, мы можем отметить, что имеются непосредственные процессы пищеварения и вспомогательные процессы. Так, жевать пищу не обязательно, а прожеванную пищу можно и выплюнуть, получив удовольствие от вкуса. Акт же выведения кала осуществляется лишь в том случае, если имеются непереваренные остатки.
К чему это я развёл тут весь этот физиологический ликбез? К тому, что если принять за аналогию психическим явлениям пищеварительные процессы и состояния, то можно найти множество сходств. Во-первых, многоклеточные организмы могут иметь внутреннее пищеварение, а могут и не иметь. Так, растения и грибы не имеют систем внутреннего пищеварения (как всегда, в природе встречаются исключения, но я не буду обращать на них внимание), а животные в большинстве своём имеют. Точно также и многоклеточные организмы могут иметь сознательные процессы, а могут и не иметь. Во-вторых, человек может находиться в состояниях пищеварения и непищеварения, точно также как он же может быть в состоянии сознания и бессознательном состоянии. В-третьих, нервная система человека также очень сложна по своей структуре, как и пищеварительная (если не более). Нейроны объединены в колонки, которые формируют зоны, из которых состоят области мозга. Области мозга образуют кору и прочие структуры, которые составляют полушария мозга. Головной мозг, спинной мозг и периферийная нервная система - это и есть вся нервная система организма. То есть строение нервной системы также, как и пищеварительной, представляет из себя «поэтажную» иерархическую структуру. Соответственно, в-четвёртых, и процессы, которые идут на каждом «этаже» данной структуры, также имеют свои эмерджентные свойства. Нейрон действует по-новому по сравнению с молекулярными структурами, из которых он состоит. Колонки нейронов, если они более вещи, чем просто колонии, то есть субвещи, должны иметь действия, отличающиеся от действий нейронов, то есть тоже эмерджентны. И далее точно также на всех «этажах» нервной системы: области, кора, полушария, то есть каждая «часть» мозга выполняет свои новые функции, имея эмерджентные свойства. И мозг в целом осуществляет свою деятельность, обладая свойством эмерджентности, то есть такие действия (процессы), которые не обнаружить ни у нейронов, ни у колонок нейронов, ни у зон или областей мозга, ни даже у полушарий мозга. Вот все эти действия, процессы и состояния мы и называем «психичностью». И подобно тому, как: с одной стороны, пищеварением не обладает отдельная клетка данной системы, и с другой стороны, «пищеварительность» присуща не человеку в целом, а его «части» - пищеварительной системе, точно также многоклеточному организму присуще и свойство «психичности». Психических свойств нет у действий отдельных нейронов (не говоря уже про глию и прочие вспомогательные структуры), но и человек имеет данное свойство не как «человек в целом», а лишь как организм, в котором есть особая система - нервная. В-пятых, где-то внутри всей этой «пирамиды» нервных структур и психических явлений и находятся такие процессы и состояние, которые мы называем «сознательными». Сознательность присутствует на каком-то из «этажей» психических явлений, не на «первом», то есть не на «этаже» нейронов, но и не на последнем - нервной системе в целом. И в-шестых, также, как и в случае с пищеварением, у психических явлений есть как вспомогательные процессы, например, восприятие или инициация поведения (вход и выход), так и основа – сознательные процессы. А «натурально» они протекают в отдельных «частях» мозга, на определённом «этаже» его иерархической структуры.
И вот тут мы плавно «перетекаем» к следующей ошибке рассмотрения сознательных явлений, которая состоит в не различении того, какая из структур субъекта, то есть живого существа, обладающего сознанием, является сознательной. Ведь в том случае, когда мы пытаемся понять, что такое сознание и каково его отношение к другим объектам, нужно правильно соотносить все эти сущности. Например, если «сознание», что бы это ни было, соотносится с субъектом в целом, то тут возможны два варианта: субъект, как целостная вещь, как единый объект, который действует во вне себя и субъект, как многоклеточный организм с его разнообразными системами и органами. В первом варианте мы можем выявить отношение сознательности и «целостного» субъекта только по поведению последнего, то есть сравнивая осознанное и неосознанное поведение субъекта. Что, в частности, и пытались делать бихевиористы, а сегодняшний день данная методика присуща психологам. Но минус данного подхода заключается в том, что он предполагает описание отношения сознательных явлений и субъекта от «третьего» лица. Чего, как понятно, явно недостаточно для понимания сознания, ибо оно нам дано ещё и от «первого» лица. Во втором же варианте, когда субъект, рассматривается, как организм с его разнообразными системами и органами, сознательные феномены соотносятся уже с этими «частями» субъекта. Понятно, что имеется в виду только лишь нервная система живого существа. Никому ещё, кажется, не пришло на ум исследовать отношение сознания и системы мочевыделения. Но и нервная система, являющаяся сложной иерархической структурой, не вся годится для сопоставления с феноменом сознания. Тут подходящей кандидатурой является только мозг. И в данном месте у нас опять возникает «развилка», или, говоря красивыми и непонятными словами – бифуркация. Возникает два подварианта. Мозг можно рассматривать «снаружи», как единую вещь (псевдовещь, субвещь, то есть часть «настоящей» самостоятельной вещи – организма), как целостный объект, аналогично субъекту, то есть уподобляя мозг «чёрному ящику», у которого есть восприятия, как входные сигналы, и «выдачи команд» мышцам и железам, как «выходные сигналы». Такое исследование вполне возможно и даже может быть продуктивно. Но и его явно также недостаточно, как и в случае с субъектом. Поэтому есть второй подвариант рассмотрения мозга, как иерархической системы частей, частичек и элементов. В этом случае необходимо «найти» именно те структуры и процессы, которые соотносятся с сознательными феноменами, в противоположность другим, в которых сознательности нет. Скажем, мозжечок, являясь «частью» мозга, его субвещью, к сознательным феноменам непосредственного отношения не имеет. Тоже самое можно сказать и про отдельные нейроны, не говоря уже о глиальных клетках, соединительной ткани, кровеносных сосудах и прочих вспомогательных, с точки рения рассмотрения именно сознательных явлений, структурах. И если мы примем моё определение сознательных феноменов, как комплекс процессов:
- «торможения» поведенческих актов рефлекторного вида, то есть «прямого» соединения восприятия и моторики;
- сосредоточения и дальнейшего поддержания внимания;
- восприятия того, на что это внимание направлено;
- опознание данного восприятия так того же самого, при этом сформировав модель ожидания этого восприятия и подтвердив данную модель, то есть осуществив процесс возникновения ощущений и их комплекса - образа объекта внимания;
- «вызов» из памяти, имеющегося в нем представления об образе;
- сравнение «ощущаемого» образа и представления, то есть того, который «вспомнился», был «вызван» из памяти (если он там оказался);
- выдача результата такого сравнения либо как узнавание этого образа, либо как нового образа, то есть формирование нового представления, «записи» «ощущаемого» образа в память: сначала в рабочую, потом в кратковременную и позже в долговременную; при этом данное представление (имеющееся или новое) может быть сформировано не только сенсорными сигналами, но и показаниями от проприорецепторов и гомеостатическими стимулами от центров потребностей;
и если весь этот комплекс процессов и принять за сознательность, то именно их наличие и даст понимание того, что такое данность их нам, наблюдаемость их и осведомлённость о них. Вот вся эта совокупность сознательных процессов и является тем, что предстаёт перед нами, как «первыми лицами», в виде «света» опознания, в отличии от «темноты» несознательных процессов. И соответственно, структуры мозга, осуществляющие данные процессы можно именовать сознательными, но именно в комплексе, а не по отдельности.
Хорошо, допустим, человек осознал что-то, то есть в его мозгу произошли все эти сознательные процессы. Но для чего это ему нужно? А для того, чтобы в дальнейшем оценить, то есть сравнить, свои потребности, состояние своего тела, ситуацию окружающей среды и, имея все эти данные, называемые информацией (отсюда известные «информационные теории сознания»), на базе всего этого наметить цель, то есть смоделировать результат своего взаимодействия со средой, потом «найти» или сконструировать программу своего поведения, оценить последствия достижения цели, инициировать данную программу действий, контролировать её и в дальнейшем придерживаться именно этой программы (что называется воля, как способность, или воление, как процесс). И всё это на «свету», то есть опознавая каждый сознательный процесс, который дан «первому лицу», наблюдаем им и он осведомлен о каждом их них. А предназначение всей этой совокупности явлений в лучшей приспособленности к окружающей среде и, в конечном счёте, для того, чтобы иметь больше потомства и передать следующему поколению как можно большее количество своих генов.
Соответственно, если сознательность – это свойство вот этого описанного мною комплекса нейрофизиологических процессов, или данности всех этих явлений нам с точки зрения «первого» лица, то и наличие указанной совокупности процессов и данностей и делает существо сознательным. И тут, как мне кажется, самое время перейти к следующей проблеме - к особенностям, специфичности и своеобразию сознательных психических явлений, которые разительно отличают их от иных психических и других физиологических явлений, таких как пищеварение или мочевыделение.
Сначала о том, чем, собственно, психические явления отличаются от иных физиологических феноменов. Или другими словами, мы должны ответить на вопрос: каковы особенности тех или иных явлений, то есть какими свойствами обладают те и другие, по которым мы и различаем одни феномены от других, при этом объединяя каждые из них в свой класс явлений? Прежде всего, и психические, и непсихические явления представляют из себя события, то есть относятся к классу происходящих сущих. При этом они являются физиологическими событиями, а в основе своей - физиологическими процессами. И уже на «базе» процессов и осуществляются состояния, и выявляются способности. Итак, в организме живого существа протекают физиологические процессы, некоторые из которых являются психическими, а другие непсихическими. Чем же они отличаются? Во-первых, тем, что протекают в разных системах организма. Те процессы (и состояния, и способности), которые протекают в мозге, называются психическими, а другие, в зависимости от места протекания, обозначаются как пищеварительные, мочевыделительные, кровообращенческие, иммунные, эндокринные и так далее. Все эти «внемозговые» процессы обобщаются термином «непсихические». Во-вторых, данного различения недостаточно. Ведь в мозгу протекают и процессы кровоснабжения, и «питания» клеток мозга, и защиты от токсинов, посторонних клеток, вирусов и так далее. Психическими же мы именуем только специфическое взаимодействие нейронов, особенность которых заключается в «передаче» возбуждения от одного нейрона к другому. А в сложноустроенном мозге такие «передачи» возбуждений происходят и между колонками нейронов, между зонами, между областями коры или других структур мозга, а также между его полушариями. Следовательно, психическими явлениями (прежде всего, процессами) мы обозначаем такие физиологические феномены (процессы), которые происходят (протекают) в мозге и представляют из себя «взаимообмен» возбуждениями его нейронных структур.
Но возникает вопрос: чем же психическое отличается от нейрофизиологического? И то, и другое является «взаимообменом» возбуждений (активностей) нейронных структур мозга. Вроде бы получается, что «психическое» вообще не существует отдельно, это свойство лишь иллюзия, лишняя сущность, которую мы «множим» вопреки заветам Оккамы. Кажется, что реально существуют только нейрофизиологические процессы (события, явления). И вот тут-то и необходимо вспомнить об «этажности» иерархической структуры мозга и эмерджентных свойствах, возникающих на каждом процессуальном «этаже». Если, с точки зрения нейрофизиологии, взаимодействие нейронов между собой мало чем отличается от «взаимообмена» возбуждениями (активностями) областей мозга или подобной «коммуникации» его полушарий, то в психическом плане указанные процессы отличаются кардинально. Как я уже констатировал, на каждом «этаже» взаимодействий иерархической структуры мозга возникают свои специфические действия (процессы), которые появляются внове, их нет на «нижележащем этаже». Соответственно на каком-то их них возникают не просто новые нейрофизиологические процессы (события), как раз в этом плане они тождественны, а сознательные процессы (события), которые мы наблюдаем от уже «первого» лица, как нечто данное нам, в отличии от бессознательных процессов (событий), которые нам не даны в данный момент, и несознательных процессов (событий), которые не могут быть даны нам в принципе, то есть никогда (по крайней мере, при существующих технологиях и уровне развития науки). То есть психические феномены - это нейрофизиологические явления, но не только, а ещё и процессы (события) имеющие эмерджентные свойства данности, наблюдаемости их нашим мозгом непосредственно: либо здесь и сейчас, то есть сознательные процессы (события), либо как способность сделать это в будущем. Человек, все, что ему дано, все, что он наблюдает, делает это от «первого» лица. Однако нейрофизиологические процессы он наблюдает у других, ему даны они, как протекающие в мозгах «третьих» лиц, а сознательные психологические явления человек наблюдает у себя самого, они даны ему, как собственные события. Вот в этом и состоит своеобразие и особенность психических, в частности, сознательных феноменов. Это подобно тому, как система кровоснабжения обеспечивает кислородом и питательными веществами другие ткани, которые не могут сами себя всем этим «добром» снабжать. Но одновременно система кровоснабжения осуществляет эту же функцию и относительно самого себя. Сердечные мышцы сокращаются и обеспечивают поток крови, который в том числе достигает и самих сердечных мышц. Ткани печени нейтрализуют токсины, появляющиеся в результате деятельности других органов, но одновременно удаляют и токсины, образующиеся при деятельности самой печени. Аналогично и с мозгом. Этот орган «наблюдает» за внешними для него сигналами от рецепторов, зон потребностей и проприорецепторов, но может наблюдать и за «внутренними» процессами самого мозга. Ведь что такое осознание? Это сосредоточение внимание на активности какой-то из зон мозга, опознавание его как того же самого и отождествление его с имеющимся в памяти. Это и есть данность нам этого процесса. Это и есть сознательность. Изначально описанная данность может быть осуществлена в отношении внешних (для мозга, а не тела) источников, мозг наблюдает за внешним для себя миром, но потом ничего не мешает сделать тоже самое в отношении представлений, моделей, идей, чувств, эмоций, мыслей и так далее, то есть наблюдать уже «внутренние» процессы, опознать их, «вызвать» данность нам всех этих психических явлений.
Соответственно, во-первых, психические и нейрофизиологические феномены, являясь одними и теми же явлениями, в тоже время нетождественны, а представляют из себя отличные друг от друга события, так как проявляются на разных «этажах» структуры мозга. Психика эмерджентна по отношению к физиологии мозга. Во-вторых, психические явления имеют разновидности: сознательные, бессознательные и несознательные. Нейрофизиология такого разделения не имеет. В-третьих, сознательные психические явления сами могут иметь различные варианты: ощущения, образы, представления, модели, идеи, мысли, чувства, эмоции, желания и так далее вплоть до самосознания. Кроме того, все они отличаются по иным характеристикам. Например, вызываемые произвольно и непроизвольные, или целенаправленные и автоматические. К произвольным, скажем, относятся внимание, представления, мысли и другие. А к непроизвольным - ощущения, эмоции, желания и подобные. В-четвёртых, каждая разновидность сознательных психических процессов является комплексной, то есть сама состоит из совокупности процессов: торможение автоматической реакции, сосредоточение внимания, восприятие, прогнозирование наблюдаемости этого восприятия, опознавание этого восприятия, как прогнозированного, то есть формирование ощущения, вызов аналогичного представления, отождествление ощущения и представления и так далее.
Как видите, все это довольно сложно упорядочить в систему адекватных понятий и их денотатов. Так что ошибок и путаницы можно наделать огромное множество. Я сам не уверен - всё ли я фактологически и логически верно описал. А уж сколько тут разнообразных гипотез и построений «наворочено» другими. Надеюсь, что я хоть немного прояснил некоторые моменты проблемы сознания. Конечно, тут ещё «непаханое поле» исследований. В особенности для нейрофизиологов и психологов. Я же под конец остановлюсь лишь ещё на одной мешанине подходов.
Множество исследователей ищут в так называемой «проблеме сознания» какую-то казуальность. Причём не различая сиюминутную причинность и онтогенетическую и филогенетическую казуальности. Во всех этих случаях речь идёт о причинах возникновения сознательного феномена, но в каждом случае всё же о разном. Сиюминутное возникновение сознательного события: процесса и состояния, являясь следствием, имеет причиной иной процесс: либо сознательный, либо несознательный. Так восприятие, как процесс неосознанный вызывает процесс ощущения, как сознательный процесс. Восприятие нами ещё не опознано, как восприятие нашего ожидания этого восприятия. Оно есть и всё. При этом восприятие, как неосознанный процесс, может иметь три вида следствий: первый, автоматическая, непроизвольная реакция на данное событие, и тогда происходит процесс рефлекторного ответа. Например, поворот глаз, головы или всего тела в сторону подозрительного звука. Мы может и не осознать причины нашего поведения, то есть не иметь ощущения этого звука, но рефлекс поворота уже «сработал». Второй вариант - это, когда восприятие не «запускает» рефлекторное действие, но мы игнорирует данное восприятие. Так, мы, обычно, не ощущаем, то есть не осознаем, касание одежды к телу. Или в случае, когда мы сильно увлечены чем-то, например, написанием статьи, то мы не ощущаем голода. Эта потребность во всю свою мощь пытается «достучаться» до зон ощущений, но мы эти «требования» игнорируем, так есть занятие интересней. Ну, и третий вариант, когда восприятие не запускает рефлекс и не игнорируется зонами опознавания, то есть когда восприятие становится ощущением. Для этого мы тормозим рефлексы, сосредотачиваем внимание на данном восприятии и осознаем его как данность его нам. Это и есть сознательный процесс. Тут, вроде, все просто. Есть причины ощущения - это восприятие и произвольное сосредоточение внимание на нём. Одна совокупность процессов запускает другую совокупность процессов. Причинно-следственная связь налицо. Трудности начинаются тогда, когда рассматриваются уже более сложные разновидности сознательных событий, например, мышления или фантазии. В этом случае нет внешних причинных процессов, вызывающих внутренние процессы-следствия. Мы осознаём, что мы мыслим, то есть упорядочиваем мысли, идеи, модели и так далее, при этом сосредотачивая своё внимание и опознавая процесс мышления, как именно мышление, а не ощущения или желания. Что причина, что следствие? Если осознание, то есть сосредоточение внимания и опознание, процесса мышления, как мышления, или процесса фантазирования, как фантазирования, или даже самого процесса осознания, как именно осознание, есть следствие, то причиной является произвольное желание этот процесс осуществить. А что является причиной этого желания? Предыдущие процессы: хоть осознанные, хоть нет. Получается такая множественная причинно-следственная цепочка, где одни процессы вызывают другие. И прекращается сия вереница событий лишь в случаях смерти, повреждения коры больших полушарий, комы, обморока и, видимо, в фазе медленного сна. Причём произвольно остановить этот «конвейер» сознательных процессов мы не можем. Мозг действует автоматически, непроизвольно. Мы можем только произвольно менять разновидности сознательных процессов.
И вот эту сиюминутную причинно-следственную чехарду сознательных событий смешивают с иной казуальностью, причинами возникновения способности к поддержанию сознательных событий: состояний и процессов. То есть смешивают причины сознательности в данный момент с возникновением сознания вообще. Причём казуальность возникновения сознания, как способности, имеет ещё и две разновидности: филогенетическую, а по сути здесь рассматривается развитие и усложнение мозга и его структур, и онтогенетическую, когда изучается «наполнение» этих структур ощущениями, образами, представлениями, моделями, идеями и так далее, по мере взросления ребёнка. В первом случае речь идёт о причинах возникновения именно способности к сознательности, то есть сознания, и его развитие от простых форм до наиболее «продвинутой» на сегодняшний день - человеческого сознания. А во втором - о поэтапном «научении» этой способностью пользоваться. Ну, а в случае сиюминутного вызывания той или иной разновидности сознательного состояния, мы говорим уже об актуализации данной способности здесь и сейчас. И присущие всем этим случаям казуальности совершенно разные.
И вот на этом, пожалуй, можно и остановиться. Конечно, обо всех этих феноменах можно рассуждать бесконечно. Много вопросов, которые я даже не затронул. Но как говаривал в задумчивости Пауло Коэльо, перед человеком стоят две трудные задачи: во-первых, знать, когда начать, во-вторых, понять, когда следует закончить. Мне кажется, я понял, что настала пора избавить читателей от своей навязчивости. Поэтому не буду «мудрствовать лукаво», а скажу по-нашему, по-простому: Feci quod potui, faciant meliora potentes. 
Галиев М.М.
09.03.25